Фрида Вигдорова - Любимая улица

Саша уверенно идет по знакомому коридору прямо к двери Дмитрия Ивановича и, нажав ручку, открывает дверь. На большой, широкой тахте сидит мальчик лет пяти. Оттого что тахта большая и покрыта яркой тканью, ребенок кажется на ней одиноким и очень маленьким. Он посмотрел на вошедших вопросительно и застенчиво, пожалуй даже чуть испуганно. Саша молча протянула к нему руки. Секунду поколебавшись, он сполз с тахты и, минуя Митю, пошел к ней навстречу: светловолосый, худенький, и левый глаз косит. Она взяла Федю на колени, и он спросил:

- Как тебя зовут?

Она крепко обхватила его - ее руки уже соскучились по таким маленьким и слушала его, не слушая.

- Ты умеешь рисовать? - спрашивал он. - А ты умеешь лепить из пластилина? Наташа - ты знаешь Наташу? Это моя тетя - она мне купила пластилин, я привез. Хочешь, покажу?

Косина делала его лицо то ли испуганным, то ли жалким. Он походил на зайчонка - и косым глазом, и тем, что был такой беленький и худой.

Поливанов, присев к столу, разговаривал о чем-то с хозяином дома. Королев был совсем не такой, каким его представлял себе Митя. Он был гораздо моложе: Сашин сверстник. Янтарные глаза, на носу веснушки, большой выразительный рот. Он был очень прост, этот Королев. И Поливанову было с ним легко.

"...Славный ты парень... Саша недаром все толкует мне про тебя... Толкует... Толковала..."

Оба, переговариваясь, поглядывали на Сашу. Митя давно не видел ее такой веселой. И вдруг ее лицо осветилось не то что радостью, а счастливым удивленьем.

Взгляд ее полетел над головой ребенка к дверям. Митя тоже посмотрел туда. На пороге стоял человек с портфелем в руках. Он смотрел на Сашу, и лицо его выражало безграничное удивление. Но он тотчас захлопнул, закрыл свое лицо, оно стало чуть надменным. Он перевел глаза на мужчин и выжидающе посмотрел на Королева.

- Познакомьтесь, - сказал хозяин, - это мой товарищ. Мы росли вместе. Андрей, а мы с Александрой Константиновной вместе работаем. Мой первый помощник, правая рука.

- Поливанов, - сказал Митя.

- Репин, - ответил вошедший. На минуту стало тихо.

- Так вот он - Федя! - сказал Репин, отвернувшись от Мити. - Здорово вырос. И становится все больше похож на тебя. И раз так...

Он вынул из портфеля заводной автомобиль, извлек из кармана ключик, завел грузовую машину и пустил ее в путь. Маленький зеленый грузовичок бежал почему-то не по кругу, как ему полагалось, а мчался по прямой, потом вдруг

Сворачивал, начинал кружиться, почти танцевать. Все смеялись.

- Нет на тебя милиционера! - сказал доктор, обращаясь к машине.

Федя замер от счастья.

Едва грузовик останавливался, он умоляюще просил:

- Еще! Еще!

Репин послушно крутил своим волшебным ключиком, и грузовик снова мчался по прямой, по кругу, сворачивал, вертелся и вдруг, наткнувшись на стенку, растерянно останавливался. Первым опомнился Королев:

- А теперь спать! Скажи дяде спасибо, об этом мы в горячке забыли, и спать!

- Нет, нет, еще! - повторял Федя. - Ну, пожалуйста! Еще один маленький разочек!

- Машина ляжет вместе с тобой, - сказала Саша, и он тотчас смирился, прижал машину к груди.

Доктор увел его к соседке и, уходя, сказал:

- Андрей! Действуй!

- Действовать, по-видимому, означает вот что...

Он взял водку, быстро откупорил ее и тотчас наполнил рюмки.

- За что же мы пьем? - задумчиво спросил он.

- За счастье! Его всем надо много! - сказал хозяин, возвращаясь.

- Или хотя бы чуток, каждому понемногу! - улыбаясь своей странной улыбкой, сказал Репин.

Они чокнулись. "Когда чокаешься, надо смотреть в глаза", - вспомнила Саша и посмотрела в глаза Репину. Его глаза, не изменив выражения, вспыхнули улыбкой приветствия.

"Здравствуйте, Саша", - сказали эти глаза.

"Здравствуйте!" - ответили глаза Саши.

Поливанов закашлялся над своей рюмкой.

- Ну и ну! - сказал Королев. - Не ожидал! Поперхнуться первой рюмкой. Это я виноват! Не предупредил, какие есть установки на этот счет. Первое: не пей натощак. Второе: пей и закусывай! Саша, будьте за хозяйку, угощай

Те! А последнее правило самое трудное: пей и знай меру! Андрей, у тебя какая мера?

- Я - без меры.

- А вы, Саша?

- Без меры!

- Ну, а вы, Дмитрий Александрович?

- Видимо, для оригинальности мне надо сказать, что я знаю меру, и я ее действительно знаю. А вы, доктор?

- Мне полагается знать. Я - руководитель! Я - начальство! Сашенька, сделайте милость, изобразите Прохорову!

- Господи, что это она вам на ум пришла? В такую хорошую минуту!

- Она мне всегда говорит: "Вы - начальство, вам лучше знать!" Ну, изобразите!

Саша секунду подумала, нахмурясь. Потом растянула губы в улыбке - и эти улыбающиеся губы при хмурых глазах вдруг и в самом деле напомнили Прохорову.

- Зачем мне дети? - сказала Саша наставительным голосом. - Вырастут хулиганами. Или пьяницами. Знаем мы теперешнюю молодежь. Я никогда ни у кого не занимаю, вот и у меня не просят. Жить надо по средствам. Вы, Дмитрий Иванович, начальство, вам лучше знать. Вы вот все привечаете сестру Поливанову, а что вы в ней нашли? Грубиянка и чересчур о себе воображает. Все смеялись. Не меняя выражения лица, тем же сладким и наставительным голосом Саша продолжала:

- Здравствуйте, Александра Константиновна! Ходят слухи, вы во врачи решили податься! Ну что ж, большим кораблям, как говорится, большое и плавание! Ах, срезались? Да, да, слыхала! У вас, говорят, все троечки и только одна двойка? Так уж надо было руку найти, похлопотать. Уж разве некому похлопотать?

- Не надо! - сказал Репин. - Будет вам!

- Нет, но ты не понимаешь, до чего это похоже! Вылитая Прохорова.

- Я понимаю. Но я не могу, когда Саша... Александра Константиновна говорит этим голосом и улыбается этой улыбкой.

- Саша, успокойте его и придите в себя! - сказал Королев.

Саша засмеялась.

"Кажется, пора домой", - подумал Поливанов. Репин встал, подошел к радиоприемнику и стал что-то искать. Королев повернулся к Мите:

- Мы, с Андреем вместе росли. Ну, и чего скрывать, вот Саша знает, сначала были в детдоме для трудных.

Он говорил с Митей так, будто век его знал. Да, было, было, все было! Ненавидели друг друга, врагами считались. А потом... Да разве расскажешь! А теперь, пожалуй, у него здесь, в Москве, нет человека ближе, чем Репин.

Саша слушала жадно. Она очень хотела спросить - как это было: сначала враги, потом друзья? Ей хотелось спросить, она подняла глаза и споткнулась о Митин взгляд: внимательный, злой, испытующий.

- Нам пора! - сказал он. - Завтра вставать чуть свет. Я еду в командировку.

Поливановы шли по улице и опять молчали. Но это было новое молчание, у каждого свое. Саша думала: "Какое чудо! Разве бывает так? Думать - никогда больше не увидишь человека, и вдруг! Нет, бывают, бывают чудеса. Нет, открылась дверь - и вот..."