Алексей Суворин - Переписка А. П. Чехова и А. С. Суворина

Дома у себя нашел я корректуру "Каштанки". Аллах, что за рисунки! Голубчик, я от себя готов дать художнику еще 50 р., чтобы только этих рисунков не было. Что такое! Табуреты, гусыня, несущая яйцо, бульдог вместо такса...2

Если бы в Петербурге и в Москве говорили и хлопотали насчет голода так же много, как в Нижнем, то голода не было бы.

А какой прекрасный народ в Нижегородской губернии! Мужики ядреные, коренники, молодец в молодца -- с каждого можно купца Калашникова писать 3. И умный народ.

У московского богача Шолапутина сибирская язва -- сейчас мне говорили об этом.

Ну, жду Вас, чтобы ехать в Бобров4. Отвечайте, когда будете в Москве?

Всего хорошего.

Ваш А. Чехов.

Попросите Алексея Алексеевича выслать мне поскорее статью горного инженера Бацевича о нефти5. Забыл я в Петербурге прочесть.

Письма, т. 4, с. 3--4; Акад., т. 4, No 1091.

1 Чехов ездил в Нижегородскую губернию (14--22 января 1892 г.) к своему знакомому земскому деятелю Е. П. Егорову но делам организации помощи голодающим. В Москву возвратился совсем больным. Статью о голоде он не написал. "Принимался я писать двадцать раз, но выходило так фальшиво, что я всякий раз бросал. В статье я не лгал, но был какой-то фальшивый, натянутый тон, какого я не выношу ни в своих, ни в чужих статьях" (Е. П. Егорову, 29 марта 1892 г.). К тому же Чехов узнал, что Нижегородскую губернию намерен объехать Короленко (в Нижнем Новгороде Чехов с ним встречался). Весной 1892 г. Короленко начал печатать в "Русских ведомостях" свои очерки, составившие впоследствии книгу "В голодный год".

2 Рисунки сделал С. С. Соломко, иллюстратор Суворинских изданий для детей. А. С. Степанов, которого рекомендовал Чехов, выполнил лишь обложку, но и она напечатана не была.

3 Герой поэмы М. Ю. Лермонтова "Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова" (1837).

4 То есть по голодающим местам Воронежской губернии. Ездил вместе с А. С. Сувориным 2--12 февраля 1892 г.

6 Л. Ф. Вацевич. Описание сахалинских нефтяных месторождений.-- "Горный журнал", 1890, No 7.

ЧЕХОВ -- А. С. СУВОРИНУ

17 марта 1892 г. Мелихово

17 март.

Сегодня Алексея, человека божия. Поздравляю Вас с ангелом.

О скандале в Вашем доме узнал из газет. Какая досадная неприятность! Это убыток тягучий, длительный; он будет изводить Вас лет 20, так как публика лет 20 будет помнить об обвале. Это, конечно, сущие пустяки, ибо не единым домом сыт будет человек, но как жаль, что Вы теперь в Петербурге и должны входить во все эти подрядчески-скучные дрязги, которые чужды Вам и не нужны1. Ах, голубчик, если бы Вы могли взять отпуск! Жить в деревне неудобно, началась несносная распутица, но в природе происходит нечто изумительное, трогательное, что окунает своею поэзией и новизною все неудобства жизни. Каждый день сюрпризы один лучше другого. Прилетели скворцы, везде журчит вода, на проталинах уже зеленеет трава. День тянется, как вечность. Живешь, как в Австралии, где-то на краю света; настроение покойное, созерцательное и животное в том смысле, что не жалеешь о вчерашнем и но ждешь завтрашнего. Отсюда, издали, люди кажутся очень хорошими, и это естественно, потому что, уходя в деревню, мы прячемся не от людей, а от своего самолюбия, которое в городе около людей бывает несправедливо и работает не в меру. Глядя на весну, мне ужасно хочется, чтобы на том свете был рай. Одним словом, минутами мне бывает так хорошо, что я суеверно осаживаю себя и вспоминаю о своих кредиторах, которые когда-нибудь выгонят меня из моей благоприобретенной Австралии. И поделом!

Художник, продавший мне Мелихово2, покупает дачу в Феодосии.

Получил письмо от Жана Щеглова, где он, говоря о Рачинском, восторженно восклицает: "Богатыри не мы!"3 Я ответил ему на это, что Рачинского, как идейного и. хорошего человека, я уважаю и люблю, но что детей своих я в школу к нему не отдал бы4. Рачинского я понимаю, души же детей, которые учатся у него, мне непонятны, как потемки. Когда в детстве мне давали религиозное воспитание и я читал на клиросе и пел в хоре, все умилялись, глядя на меня, я же чувствовал себя маленьким каторжником, а теперь у меня нет религии. Вообще в так называемом религиозном воспитании не обходится дело без ширмочки, которая недоступна оку постороннего. За ширмочкой истязуют, а по сю сторону ее улыбаются и умиляются. Недаром из семинарий и духовных училищ вышло столько атеистов. Мне кажется, что Рачинский видит у себя только казовую сторону, но понятия не имеет о том, что делается во время спевок и церковнославянских упражнений.

Будете писать комедию? Когда? И когда выйдут в свет Ваши рассказы? Все это мне до крайности любопытно. Если напишете комедию, то обязательно приеду в Петербург на репетиции. Теперь я безбоязненно могу шататься семо и овамо {туда и сюда (церковнославянск.). }, ибо корни мои, державшие меня на одном месте, уже подрублены. А нет ничего любопытнее, как вертеться около чужой беды, т. е. ходить на репетиции чужой пьесы.

Я написал Жану Щеглову, чтобы он приехал ко мне весной вместе с Вами. Когда будете ехать ко мне, спишитесь с ним, буде это Вам угодно.

Желаю Вам здравия. Анне Ивановне, Насте и Боре большой поклон.

Ваш А. Чехов.

Письма, т. 4, с. 31--33; Акад., т. 5, No 1140.

1 В доме Суворина, "в квартире дворянки Николаевой", как извещала "Петербургская газета", в столовой упала штукатурка потолка. К счастью, люди не находились в это время в комнате.

2 Н. П. Сорохтин.

3 Из стихотворения М. Ю. Лермонтова "Бородино" (1837).

4 Известный деятель народного образования, педагог С. А. Рачинский настаивал на религиозном воспитании детей. В письме от 4 марта 1892 г. И. Л. Щеглов с восторгом писал Чехову о беседе с Рачинским на эту тему.

ЧЕХОВ -- А. С. СУВОРИНУ

8 апреля 1892 г. Мелихово

8 апрель.

В Москве я буду в среду и в четверг на Фоминой неделе. Это непременно. Едучи в Москву, телеграфируйте: "Москва, Тверская застава, Миусское училище, Чехову". Это адрес Ивана. Я бы и раньше приехал, но рассказ еще не готов1. С пятницы Страстной до сегодня у меня гости, гости, гости... и я не написал ни одной строки.

Если бы Шапиро подарил мне гигантскую фотографию, о которой Вы пишете, то я не знал бы, что с нею делать. Громоздкий подарок. Вы говорите, что я был моложе. Да, представьте! Как это ни странно, мне уже давно перевалило за 30, и я уже чувствую близость 40.

Постарел я не только телесно, но и душевно. Я как-то глупо оравнодушел ко всему на свете, и почему-то начало этого оравнодушения совпало с поездкой за границу2. Я встаю с постели и ложусь с таким чувством, как будто у меня иссяк интерес к жизни. Это или болезнь, именуемая в газетах переутомлением, или же неуловимая сознанием душевная работа, именуемая в романах душевным переворотом; если последнее, то все, значит, к лучшему.