Алексей Суворин - Переписка А. П. Чехова и А. С. Суворина

Один немец из Штутгарта прислал мне 50 марок за перевод моего рассказа5. Как это Вам нравится?

Я за конвенцию, а какая-то свинья напечатала в газетах, будто в разговоре я высказался против конвенции. И мне приписаны такие фразы, каких я даже выговорить не могу6.

Пишите мне в Лопасню. Если же захотите телеграфировать, то телеграмма еще застанет меня в Ялте, так как я проживу здесь до 5-го апреля.

Будьте здоровы и покойны. Как Ваша голова? Болит чаще или реже прежнего? У меня стала болеть реже -- оттого, что не курю.

Анне Ивановне и детям нижайший поклон.

Ваш А. Чехов.

"Новое время", 1904, No 10179, 4 июля (отрывки); Письма, т. 4, с. 292--294; Акад., т. 5, No 1406.

1 У Толстого во "Власти тьмы" есть авторская ремарка -- о Митриче: "ковыряет мозоли" (д. 3, явл. 1).

2 Цитата из Евангелия.

3 В 1893--1894 гг. появились русские переводы книг Макса Нордау: "Движение человеческой души (Психологические этюды)"; "Болезнь века. Роман"; "Вырождение". В искусстве конца века (у французских символистов, в музыке Р. Вагнера, сочинениях Л. Толстого, Г. Ибсена, Э. Золя) Нордау видел признаки духовного вырождения человечества.

4 У Грибоедова в "Горе от ума" (1824): "Пофилософствуй -- ум вскружится" (д. II, явл. 1).

5 К. Малькомес; за перевод рассказа "Жена", напечатанный в "Международной беллетристической библиотеке" (т. V).

6 В газетах дебатировался вопрос о присоединении России к числу государств, обеспечивающих право собственности за перевод (литературная конвенция). "Беседа с А. П. Чеховым" была напечатана 1 марта 1894 г. в "Новостях дня" в передаче Н. Р. (Н. О. Рокшанин).

ЧЕХОВ -- А. С. СУВОРИНУ

23 марта 1895 г. Мелихово

23 март.

Я говорил Вам, что Потапенко очень живой человек, но Вы не верили, В недрах каждого хохла скрывается много сокровищ. Мне кажется, что когда наше поколение состарится, то из всех нас Потапенко будет самым веселым и самым жизнерадостным стариком.

Извольте, я женюсь, если Вы хотите этого. Но мои условия: все должно быть, как было до этого, то есть она должна жить в Москве, а я в деревне, и я буду к ней ездить. Счастье же, которое продолжается изо дня в день, от утра до утра,-- я не выдержу. Когда каждый день мне говорят все об одном и том же, одинаковым тоном, то я становлюсь лютым. Я, например, лютею в обществе Сергеенко, потому что он очень похож на женщину ("умную и отзывчивую") и потому что в его присутствии мне приходит в голову, что моя жена может быть похожа но него. Я обещаю быть великолепным мужем, но дайте мне такую жену, которая, как луна, являлась бы на моем небе не каждый день. NB: оттого, что я женюсь, писать я не стану лучше.

Вы уезжаете в Италию? Прекрасно, но если Вы берете с собой Михаила Алексеевича с лечебными целями, то едва ли ему станет легче оттого, что он будет по 25 раз в час ходить по лестницам, бегать за fakino {носильщик (ит.). } и проч. Ему нужно покойно сидеть где-нибудь у моря, купаться; если же это не поможет, то пусть попробует гипнотизм. Поклонитесь Италии. Я ее горячо люблю, хотя Вы и говорили Григоровичу, будто я лег на площади Св. Марка и сказал: "Хорошо бы теперь у нас в Московской губернии на травке полежать!" Ломбардия меня поразила, так что, мне кажется, я помню каждое дерево, а Венецию я вижу закрывши глаза.

Мамин-Сибиряк очень симпатичный малый и прекрасный писатель. Хвалят его последний роман "Хлеб" (в "Русской мысли"); особенно в восторге был Лесков. У него ость положительно прекрасные вещи, а народ в его наиболее удачных рассказах изображается нисколько не хуже, чем в "Хозяине и работнике"1. Я рад, что Вы познакомились с ним хоть немножко.

Вот уж четвертый год пошел, как я живу в Мелихово. Телята мои обратились в коров, лес поднялся на аршин и выше... Мои наследники отлично поторгуют лесом и назовут меня ослом, ибо наследники никогда не бывают довольны.

Не уезжайте за границу очень рано; там холодно. Погодите до мая. Я тоже, быть может, поеду; где-нибудь встретимся...

Напишите мне еще. Нет ли чего нового из области мечтаний бессмысленных2 и благомысленных. Почему Вильгельм отозвал генерала В.?3 Не будем ли мы воевать с немцами? Ах, мне придется идти на войну, делать ампутации, потом писать записки для "Исторического вестника" {Нельзя ли взять у Шубинского аванс в счет этих записок? (Примеч. А. П. Чехова.) }.

Весь Ваш А. Чехов.

Письма, т. 4, с. 272--273; Акад., т. 6, No 1545.

1 Рассказ Л. Н. Толстого (1895).

2 Вступивший на престол новый царь Николай II назвал "бессмысленными мечтаниями" надежды представителен земства на участие в делах внутреннего управления. В речи к депутациям, собравшимся 17 января 1895 г. в Зимнем дворце, он заявил, что будет "охранять начала самодержавия так же твердо и неуклонно, как охранял его незабвенный покойный родитель".

3 По требованию русского правительства генерал Вердер, председатель петербургской колонии германских подданных, был отозван императором Вильгельмом, потому что открылось, что он добывал разведывательные сведения через высокопоставленное лицо.

ЧЕХОВ -- А. С. СУВОРИНУ

21 октября 1895 г. Мелихово

21 окт.

Спасибо за письмо, за теплые слова и приглашение. Я приеду, но, вероятно, не раньше конца ноября, так как дела у меня чертова пропасть. Во-первых, весною я буду строить новую школу в селе, где попечительствую;1 загодя нужно составить план, сметы, съездить то туда, то сюда и проч. Во-вторых, можете себе представить, пишу пьесу, которую кончу тоже, вероятно, не раньше как в конце ноября2. Пишу ее не без удовольствия, хотя страшно вру против условий сцены. Комедия, три женских роли, шесть мужских, четыре акта, пейзаж (видна озеро); много разговоров о литературе, мало действия, пять пудов любви.

Читал я о провале Озеровой3 и пожалел, ибо нет ничего больнее, как неуспех. Воображаю, как эта жидовочка плакала и холодела, читая "Петербургскую газету", где ее игру называли прямо нелепой. Читал об успехе "Власти тьмы" в Вашем театре4. Конечно, хорошо, что Анютку играла Домашева, а не "маленькая крошка", которая (по Вашим словам) Вам так симпатична. Этой крошке нужно Матрену играть. Когда я был в августе у Толстого, то он, вытирая после умыванья руки, сказал мне, что переделывать свою пьесу он не будет. И теперь, припоминая сие, думаю, что он уже тогда знал, что пьеса его будет in toto {полностью (лат.). } разрешена для сцены. Я прожил у него 1 1/2 суток. Впечатление чудесное. Я чувствовал себя легко, как дома, и разговоры наши с Львом Николаевичем были легки. При свидании расскажу подробно.

В "Русской мысли" в ноябре пойдет "Убийство", в декабре другой рассказ -- "Ариадна".

А я в ужасе -- и вот по какому поводу. В Москве издается "Хирургическая летопись", великолепный журнал, имеющий успех даже за границей. Редактируют известные хирурги-ученые: Склифосовский и Дьяконов. Число подписчиков с каждым годом растет, но все еще к концу года -- убыток. Покрываем сей убыток был все время (до января будущего 1896 г.) Склифосовским; но сей последний, будучи переведен в Петербург, практику свою утерял, денег у него не стало лишних, и теперь ни ему и никому на свете неизвестно, кто в 1896 г. покроет долг, в случае ежели он будет, а судя по аналогии с прошлыми годами, надо ожидать 1000--1500 р. убытка. Узнав, что журнал погибает, я погорячился; такая нелепость, как гибель журнала, без которого нельзя обойтись и который уже через 3--4 года будет давать барыш, гибель из-за пустой суммы -- эта нелепость ударила меня по башке, я сгоряча пообещал найти издателя, уверенный вполне, что найду его. И я усердно искал, просил, унижался, ездил, обедал черт знает с кем, но никого не нашел. Остался один Солдатенков, но он за границей, вернется не раньше декабря, а вопрос должен быть решен к ноябрю. Как я жалею, что Ваша типография не в Москве! Тогда я не сыграл бы такую смешную роль маклера-неудачника. При свидании я изображу Вам в картине верной пережитые волнения. Если бы не постройка школы, которая возьмет у меня тысячи полторы, то я сам взялся бы издавать журнал за свои деньги -- до такой степени мне больно и трудно мириться с явной нелепостью. 22-го октября я поеду в Москву и предложу редакторам, как последнее средство, просить субсидию, 1 1/2--2 тысячи в год. Если они согласятся, то я прикачу в Петербург и стану хлопотать. Как ото делается? Вы меня научите? Чтобы спасти журнал, я готов идти к кому угодно и стоять в чьей угодно передней, и если мне удастся, то я вздохну с облегчением и с чувством удовольствия, ибо спасти хороший хирургический журнал так же полезно, как сделать 20 000 удачных операций. Во всяком случае, посоветуйте, что мне делать5.