Наталия Летувет - Сердце Назиании

– Мы просто немного научились пользоваться травяными мечами, – скромно ответила Пушинка.

– Ну да, конечно, – Алая вспомнила булыжниковую магию Хвостокраса, но решила, что сейчас неподходящее время для споров. – Еще немного поупражняемся и станем настоящим боевым подразделением.

– Вот здорово! – обрадовался Медляга. – Отряд Травяных Мечей. Звучит неплохо.

Но тут Омеле, все это время безуспешно боровшейся с нахальной растительностью, удалось немного ослабить хватку. Она издала громкое мычание и даже попыталась замахать руками.

– Что это с ней? – спросил Хвостокрас.

– Может, воздух закончился? – предположил Солнечник.

Медляга поднес фонарик к лицу белой эльва:

– Да нет. Дышит она нормально. Между прочим, – обратился он к Омеле. – Если ты сейчас нам расскажешь, где находится Астрагал и как пробраться в замок Лиховреда, мы тебя освободим. Ну, то есть уберем все эти листья и ветки, я это имел в виду.

Омела немного подумала, а потом закивала в знак согласия.

– Может, я попробую расколдовать ее платье? – предложил Хвостокрас.

– Не-ет! Лучше я, – Алая решительно перехватила инициативу. – Имион! Имион! Имион!

И только после того, как слова тогры искрами разлетелись в воздухе, она поняла, что снова не воспользовалась травяным мечом. Зеленая магия, которой не было во всей Назиании, продолжала быть ей подвластна.

– Тьфу! – Омела выплюнула несколько самых вредных листьев, а потом хорошенько откашлялась. – Я вовсе не предательница! – сообщила она. – Меня заставили.

– Так мы тебе и поверили! – хмыкнула Пушинка.

– Верьте мне, это так! – не унималась Омела. – А Астрагал сейчас в замке Лиховреда. Вы его там обязательно найдете. Я могу вас туда отвести. Мне совсем не трудно!

– Этого еще не хватало, – сказал Хвостокрас.

Омела тяжело вздохнула, как бы огорчаясь такой их недоверчивости, и продолжила выкладывать секреты. Хотя никто ее об этом не просил.

Когда она рассказала все, что пригодилось бы им, чтобы проникнуть в замок, друзья отошли в сторонку, чтобы решить, как им лучше поступить.

– Вместе с Омелой в замок идти нельзя, она нас в ловушку заведет, это точно, – сказал Хвостокрас. – Но если мы сами туда проберемся, нас тоже схватят. Даже травяные мечи не помогут.

– Нужно сделать так, чтобы они нас приняли за своих, – предложил Медляга

– За плеснюков, что ли? – рассмеялась Пушинка.

Алая задумалась. Очередная безумная идея Медляги. Хотя это с какой стороны посмотреть…

– Скажи, Хвостокрас, твои краски, они действительно живые? Если у тебя Цветы стали точь-в-точь деревья, то почему бы троих из нас не раскрасить под Омелу и двух плеснюков?

Хвостокрас задумался.

– Можно попробовать, – наконец решил он, – вдруг у меня получится. Но только эльва из круглика я точно не сделаю. Тебе, Алая, придется стать Омелой.

– Тогда я буду плеснюком, – сказал Медляга.

– Почему обязательно ты? – возмутилась Пушинка. – Может, мы с Солнечником тоже хотим.

– Я бы тоже не отказался попасть в Глубинный замок, – сказал Хвостокрас. – И сам себя я тоже могу раскрасить.

– Давайте тянуть жребий, – предложила Алая. – Кому достанется короткая соломинка, тот и пойдет со мной в замок.

Они подобрали с земли несколько травинок и стали тянуть.

– У меня короткая! – обрадовался Медляга. – Я же говорил, что все равно пойду!

– И у меня тоже, надо же! – удивился Хвостокрас, который даже и не рассчитывал на такую удачу.

– Ну и ладно, – сказала Пушинка, – Зато мы с Солнечником будем охранять Омелу и плеснюков. Это тоже ответственное дело. Все время нужно быть начеку.

Краскомаскировка удалась на славу, даже Хвостокрас казался ниже ростом, а Алая выглядела точь-в-точь как белая эльва.

Они отправились в Глубинный замок пешком, без легкомобиля, чтобы его случайно не заметил какой-нибудь вышедший погулять плеснюк.

Вскоре Медляге надоело спотыкаться о кочки и прочие неровности дороги, петляющей среди болот, и он начал ныть:

– Мы все утро потратили на раскраски, я даже позавтракать как следует не успел. А теперь мы бредем по жутким лужам и валунам. Хорошо еще, что я теперь плеснюк, и на мне никакая грязь не заметна.

Заметив, что его вопль не произвел должного впечатления на дылдяя и эльва, Медляга решил по-другому продолжить свое сольное выступление:

– И вообще, здесь так такая ужасная тишина, как будто мы и не на болотах вовсе. Тут же, кроме нас, совсем никого нет! Даже птицы не летают. Да что я говорю, птицы? Тут даже мухи вымерли. Уверен, что со скуки.

– Зато ты орешь очень громко, – отметила Алая. – Так, что тебя на всех вокруг болотах слышно. Ты же можешь нас выдать.

– Ну да, тебе легко говорить. У тебя вон какое платье! И волосы. В этой маскировке ты стала писаной красавицей. Ну, то есть раскрашенной. А я теперь – серый хлюпающий плеснюк.

– Ты же сам хотел пробраться в замок, – напомнил ему Хвостокрас. – А мне вот, кстати, понравилось быть плеснюком. Всегда хотелось попробовать стать кем-нибудь другим… быть дылдяем – это так скучно.

– Между прочим, нам навстречу идут плеснюки, – сказала вдруг Алая. – И, если вдруг забыли, вы – это теперь они.

– Ты сама лучше помни, что должна теперь все время пищать и сюсюкать. И ресничками хлопать, – проворчал в ответ Медляга.

Плеснюки действительно приближались. Они узнали Омелу.

– Госпожа, – самый толстый склонился в приветствии, – хорошо, что вы уже вернулись. Его Мрачнейшество был недоволен. Видеть вас срочно хочет.

– Я обязательно с ним встречусь, – кивнула Алая, стараясь выдавить из своего голоса как можно больше сладости, – скоро. Так ему и передайте.

– А зачем передавать-то? Мрачнейшество этого не любит. Сами и скажете. А мы вас проводим.

Этого еще не хватало! Попадаться на глаза Лиховреду, да еще до того, как они освободят Астрагала и выкрадут Сердце Назиании, уж точно не входило в их планы. Хорошим во всем этом было лишь то, что замаскировались они неплохо, раз плеснюки приняли ее за Омелу и признали в Медляге с Хвостокрасом своих сородичей.

Но делать было нечего, и они отправились к Глубинному замку все вместе – Алая-Омела, а также плеснюки, настоящие и не очень. Когда они оказались возле замковой стены, совершенно неприступной на вид, потому что в ней не было никаких дверей или окошек, толстый плеснюк особым образом постучал по серому, неприметному камню, и часть стены пропала. Просто растворилась в воздухе. А за ней стали видны ворота. Которые были открыты.