Анна Антонова - Остановка «Любовь»

– Тоже мне, развлечения! – пробурчал партнер моей соседки по комнате Мишка Зубков.

Соседка носила имя Маша, и эту пару мы между собой так и называли «Маша и Миша», в честь мультика «Маша и медведь», который потихоньку смотрели все, хоть и не признавались.

Галина Андреевна услышала Мишкины слова и ехидно осведомилась:

– Тебе, Зубков, «Мулен Руж» подавай?

– А мы пойдем? – оживился тот.

Куратор смерила его уничижительным взглядом, не удостоив ответом, и постановила:

– Ладно, уговорили: завтра – свободный день. Поедете на обзорную экскурсию по городу.

– Ура! – завопили все, прыгая от радости.

Галина Андреевна грустно посмотрела на нас, словно мы оскорбили ее до глубины души, предпочтя ее обожаемому фигурному катанию Елисейские Поля, и больше ничего не говоря, вышла из столовой. Крики смолкли, повисло неловкое молчание.

– Можно подумать, ей самой по Парижу погулять не хочется, – выразила общую мысль Оксана в наше оправдание.

– А вдруг она здесь уже была и все видела, – возразила маленькая юркая Катька, верная подруга и оруженосица первой красавицы.

Все взглянули на нее как на не очень умную особу, а Оксана коротко ответила:

– Это же Париж! Разве тут можно увидеть все?

Следующим утром мы стояли на крыльце гостиницы и жались к стене, стараясь не высовываться из-под козырька: небо закрывали мрачные темные тучи, на фоне которых сверкали молнии, грохотал гром, а дождь лил такой, что мы с трудом заметили подъехавший автобус.

– Галина наколдовала? – робко предположила Катька.

– Стопудово, – кивнул Мишка.

– Лучше бы она нам победу во всех соревнованиях наколдовала, – фыркнула Оксана.

– А еще лучше – сразу олимпийскую медаль, – подхватил Денис. – Причем без всяких тренировок.

Оксана мелодично рассмеялась, бросив на него заинтересованный взгляд. Мне это инстинктивно не понравилось, и я поспешила сказать свое веское слово:

– Можно даже без соревнований.

Зря я это сделала – моя натужная шутка повисла в воздухе. Все-таки прав был классик: краткость – сестра таланта!

– Вы что тут стоите? – напустилась на нас незаметно появившаяся на крыльце Галина Андреевна. – Я думала, все уже давно в автобусе!

И она отважно показала нам пример, с трудом удерживая над головой не спасающий от потопа зонтик. Вокруг тоже защелкали открывающиеся зонты, и мы ринулись к автобусу. Разумеется, все одновременно втиснуться никак не могли, поэтому у дверей возникла толкучка.

– Что вы, как дети малые? – укорила нас куратор, когда все наконец оказались внутри, отряхнулись и расселись. – Я вас привыкла считать взрослыми рассудительными людьми, серьезными спортсменами…

– Вы про кого? – простодушно удивился Мишка.

Галина Андреевна вздохнула и от дальнейшей проповеди благоразумно воздержалась.

За полчасика мы домчали до Парижа. Впрочем, «домчали» – совсем не то слово с учетом того, что творилось за окнами. Мы очень аккуратно доехали, втайне надеясь на улучшение погоды, но увы – город мечты встретил нас проливным дождем и ветром, нещадно треплющим деревья. Оставалось радоваться лишь тому, что закончилась гроза.

– Нет, она точно наколдовала, – вздохнула сидевшая впереди нас Катька. – Столько дней, пока мы сидели на базе, была отличная погода, а стоило нам выпросить законно обещанную экскурсию – пожалуйста!

– Хорошо, что экскурсия автобусная, – утешила я. – А там, глядишь, и кончится дождь.

Формально экскурсия, конечно, состоялась, но мы словно посетили выставку художника-импрессиониста, написавшего цикл картин «Дождь в Париже»: и базилику Сакре-Кёр на холме Монмартр, и собор Нотр-Дам, и знаменитые Большие Бульвары мы видели сквозь разводы мокрых стекол и стену дождя. Когда мы подъехали во двор к Лувру, ливень шел такой, что по земле бежали целые потоки мутной воды.

– Никакой цивилизации! – восхитилась я. – Можно вообразить, что мы путешественники во времени, перенеслись в семнадцатый век, в эпоху д’Артаньяна!

– Прямо в автобусе? – скептически заметил Денис.

Я не стала отвечать на глупое замечание, не отводя взгляда от массивных серо-коричневых стен и ломая голову над вопросом – Лувр выглядит так непрезентабельно только во время дождя или всегда?

Эйфелеву башню мы увидели много раз с разных ракурсов, но каждый раз она лишь невнятно вырисовывалась на фоне, скрываясь за пеленой дождя, и нормально рассмотреть главный символ Парижа мы не смогли, как ни старались.

– А вот в этом доме жил великий французский драматург Бомарше, – несмотря на то, что мы почти ничего не видели за окнами, упорно пыталась просвещать нас экскурсовод Елена. – Который написал знаменитую пьесу…

Она сделала многозначительную паузу, и я машинально закончила:

– «Женитьба Фигаро».

– Знаменитую пьесу… – выжидающе повторила Елена.

– «Женитьба Фигаро», – повысила голос я.

– Правильно, – удовлетворенно отозвалась она. – Приятно, что хотя бы одна экскурсантка следит за темой рассказа и в курсе, о чем я веду речь! Вторая пьеса трилогии о похождениях Фигаро. Первая называется «Севильский цирюльник», третья…

– Про «Цирюльника»-то я и забыла! – сокрушенно заметила я.

– А я даже не понял, что это был вопрос, – пробормотал Денис.

Я с удивлением посмотрела на него – неужели моего друга и по совместительству партнера по фигурному катанию задело, что он не смог вспомнить название пьесы Бомарше? На Дениса совсем не похоже.

Не подав виду, что удивилась, я процитировала:

– Это откуда?

– Пушкин, «Моцарт и Сальери». По литературе проходили. Не помнишь?

Денис посмотрел на меня такими глазами, что ответ был понятен без слов.

– Ты известная ботаничка, – наконец изрек он.

– А ты неуч и темнота, – не осталась в долгу я.

Обменявшись любезностями, мы удовлетворенно умолкли и уставились в окно на мокрый взъерошенный Париж.

Отношения у нас с Денисом складывались самые странные. Мы познакомились зимой на катке, где я делала свои первые шаги, а он ударно занимался хоккеем. Наша полудружба-полувражда разрешилась в новогоднюю ночь его признанием в любви… Все выглядело волшебно и романтично, но то, что последовало за этим, к сожалению, мало напоминало сказку. Начинающийся роман был подрублен на корню, когда Денис предложил заняться парным фигурным катанием [1].

Давно известно: нельзя смешивать работу и личную жизнь. Вот и у нас ничего не складывалось ни там ни там, пока, наконец, мы не пришли к молчаливому согласию, что надо остановиться на чем-то одном. И выбрали, конечно, спорт! Как-то незаметно наши романтические отношения сошли на нет, остались только встречи на катке.