Братья Бондаренко - Сказки Гореловской рощи

Улыбнулась Белка. Достала из кошелки кедровую шишку. Спрашивает:

— А еще орешков хочешь?

— Хочу! — подпрыгнул Бельчонок. — Одним разве наешься?»

Белка оправила на груди белую манишку, сказала:

— Вот и вся моя сказка. А вы знаете, про кого она? Про моего сына. Это с ним такая история произошла.

В заднем ряду колыхнулась медведица Авдотья:

— Что она сказала, Матренушка?

— Она сказала, что сын у нее без разрешения орешек взял.

— И она из-за одного орешка жалуется всем. Охо-хо. И заворчала что-то себе под нос, а белка Рыже Ушко дальше сказывать начала:

«Прибегает Бельчонок к матери, рассказывает ей:

— Волка напугал сейчас.

— Как это ты его?

— А так: идет он, а я как свистну. Ты же знаешь, как я свистеть умею. Волк так и присел. Чуть потом поднялся.

— Ой, — закричала Белка. — Гляди: деревья гнутся.

— Где? завертел головой Бельчонок- — Я не вижу.

— Опоздал видеть. Они уже выпрямились. Я приветила; они всегда гнутся, когда ты неправду говоришь.

Загнул Бельчонок хвост трубой и полез в кроватку.

Дня через три после этого прибегает Бельчонок домой весь поцарапанный, избитый.

— С Енотом, — говорит, — подрался. Из-за шишки сосновой.

— Ну и как? — спрашивает Белка.

А Бельчонок развернул узенькие плечи пошире, отвечает:

— Хоть и побольше он меня, хоть и крепко он меня поцарапал, а все же я ему так дал, что он даже к ногам моим свалился. И потом еще попросил: «Доведи меня до дома, а то я сам теперь не дойду». И я его отвел, конечно.

— А что это ты, сынок, все по сторонам смотришь? — спросила Белка.

— Так, ничего, — ответил Бельчонок и пошел умываться.

Не мог же он сказать матери, что смотрит: не гнутся ли деревья...

Закончила белка Рыжее Ушко рассказывать свою вторую сказку, и тут же вскочил с места Енот. Замахал лапами:

— Ну и хвастун у тебя сын. Вы посмотрите на меня, братцы. Ну разве Бельчонку со мной сладить?

Все засмеялись. Смеялась со всеми и белка Рыжее Ушко, а черепаха Кири-Бум сидела возле свертка пирогом, похлопывала по нему ладошкой, приговаривала :

— А это кто-то сегодня получит «Только не я», — подумал медведь Михайло. И Лиса подумала: «Не я», — потому что сказок у нее не было.

— Вы знаете, о ком моя вторая сказка? — спросила белка Рыжее Ушко.

— Енот уж сказал, — тявкнула Лиса, — О сыне о твоем.

И на барсука Фильку покосилась, а барсук на нее взгляд бросил и покрепче зажал в коленях узелок с ужином.

А белка Рыжее Ушко уже рассказывала свою третью сказку:

«Увидел Бельчонок — прохудилась у старенькой Белки крыша. Сказал ей:

— Давайте я починю.

И починил.

Посмотрела Белка крышу. Похвалила Бельчонка:

— Молодец.

Целую неделю бегал Бельчонок по роще, хвастался :

— Я молодец. Это мне старенькая Белка сказала. Какое слово хорошее — молодец.

А как-то бежит он, смотрит — гнездо длиннохвостой портнихи на кусту чернеется. Взял да и спихнул его на землю.

Увидела птичка — негде ей жить, сказала с грустью:

— Какой ты молодец. Оставил меня без дома.

И стыдно Бельчонку стало. С неделю он тихий по роще ходил, в глаза всем поглядеть стеснялся. Думал с печалью: «Молодец — какое слово разное. Вроде и опять я молодец, а не похвастаешься».

Закончила белка Рыжее Ушко рассказывать свою третью сказку, и тихо стало у кургана, даже Мышонок не плясал на пенечке. Только медведица Авдотья колыхнулась в заднем ряду и спросила у соседки:

— Что она сказала, Матренушка?

— Она говорит, что ее сын — молодец.

И-и, нам, матерям, часто так кажется: молодцы наши дети, а присмотришься получше и видишь — они не молодцы, а хитрецы. Вон Ивашка у меня и ленивый и озорник, а ведь тоже когда-то казалось мне что он у меня молодец. Ивашка даже икнул под березой от неожиданности. Он тоже решил попытать счастья. Решил он понравиться Дубоносу. Понравится Ивашка ему — и пирог с тыквой будет его. Дубонос настоит. У него вон какой вид умный. И Ивашка сочинил про Дубоноса сказку и рассказывал ее самому себе шепотом:

«Говорила Вишенка Дубоносу:

— Уж и упрятала я свое семечко глубоко-глубоко : в самую косточку А мы ее сейчас — хруп! — и достанем, — сказал Дубонос и раскусил косточку.

Скорлупку выкинул, а зернышко съел.

— Что ты наделал, — воскликнула Вишенка и всплеснула листочками. — Ты же съел целое деревце.

— Что ты говоришь? удивился Дубонос. — А я и не заметил.

И — хруп! — раскусил еще. одну косточку. Скорлупку выкинул, а зернышко съел. И еще хрупнул. Сидел и хрупал: хруп да хруп! Пока не наелся. Наелся и полетел домой.

Глядела ему вслед Вишенка и покачивала ветвями:

— Надо же! Съел целый вишневый сад и— ничего. Вот это живот!»

Думал Ивашка: расскажет он свою сказку, посмеется Дубонос и присудит ему пирог с тыквой. Но услышал, что сказала мать, и икнул от неожиданности. Теперь ему пирога не видать. Эх, подвела его мать глухотой своей, очень подвела. Пропала сказка. Зря придумывал, голову ломал.

Дятел, Голубь и Дубонос, сдвинув головы, решали: дать белке за сказки пирог

или нет. Голубь с Дятлом, те сразу заспорили. Дубонос сидел молча, ждал: договорятся Голубь с Дятлом, присоединится он к ним, и опять у них решение будет принято единогласно. И когда договорились они, объявил Дубонос серьезно и умно:

— Посоветовались мы и решили: хоть сказки у белки и интересные, пирога ей не давать, потому что рассказывала она о своем сыне, а еще не известно, каким он у нее вырастет.

— Верно! — привскочил медведь Михайло. — Надо еще посмотреть, каким у нее сын будет. И вообще пусть она своему сыну сказки свои рассказывает, они ему на пользу пойдут, а мы и не такое слышали.

Пока выступала белка Рыжее Ушко, медведь Михайло успел прийти в себя после неожиданного провала и теперь радовался втайне, что и белке не дали пирога.

Медведь Лаврентий оглянулся на него, покачал головой:

— Михайло, Михайло...

Вокруг заулыбались, а медведь Тяжелая Лапа подумал: «Ох, невыгодное у меня соседство. Над Михайлой смеются, а на меня смотрят».

На горькой осине горько вздохнула Сорока. Бурундучок на сосне сутулился, глядел на всех жестко и скучно. Медведь Спиридон позвонил в колокольчик:

— Ну, кто еще хочет попытать счастья?

Барсук Филька поднялся.

— Можно мне попробовать?

И положил на бревнышко узелок с ужином. Встряхнулся, пригладил волосы на голове и пошел было, но с половины пути вернулся. Поглядел Лисе прямо в глаза. Сказал:

— Не-ет. Взял узелок с ужином, протянул медведю Лаврентию:

— Пусть он возле тебя полежит, пока я говорить буду.