Ирина Мазаева - Клубничная осень

Как-то так оказалось, что Слава сел посередине, а подружки оказались по краям. И снова завязался разговор ни о чем и обо всем сразу. Пока Кэт не напомнила:

– Ты обещал открыть нам страшную тайну: если ты не человек, то кто?

– А вы не знаете? – хитро прищурился Слава.

Подружки помотали головами.

– Я – поэт, и этим все сказано! – рассмеялся парень. – Поэты – не люди, это существа не от мира сего. Как же вы можете этого не знать? Вы же сами – поэтессы!

Белла уже успела шепнуть Кэт, что ей пришлось сочинить, что они тоже пишут стихи и сюда попали по приглашению, а не с мамами. И теперь обе в ужасе замерли: а вдруг Слава предложит им почитать свои стихи? Но он заявил:

– Нет, никаких стихов сейчас! Стихи надо читать на море! Вы когда приехали? Вчера? На море ночью были?

– Мы так устали с дороги, что, стыдно признаться, заснули часов в десять вечера, – сказала Кэт.

– О! Так сегодня будет ваша первая ночь под звездами! – обрадовался Слава.

И все внутри Беллы заликовало. Он собирается сидеть с ними под звездами! И это будет так романтично… И тут же испугалась: отпустят ли их мамы? А если отпустят, то надолго?

Между тем Слава, расправившись с кофе, сообщил, что он проголодался, и предложил немедленно и прямо в этом кафе поужинать. Кэт сделала страшные глаза и показала Белле, что у нее нет денег. И тут Белла почувствовала себя прямо Рокфеллершей – папины деньги у нее были с собой, и она могла позволить себе широкий жест – заплатить хоть за всех сразу:

– Предлагаю взять долму, – тут же выступил Слава.

Долмой оказались голубцы, завернутые в виноградные листья. Когда официант принес блюдо, подружки тут же поняли, как они проголодались, и радостно набросились на еду. Белла же еще украдкой начала строчить эсэмэски маме, спрашивая разрешения погулять подольше. Но мама решительно потребовала, чтобы Белла зашла в гостиницу переодеться, потому как ночи здесь не жаркие. Пришлось согласиться.

Слава между тем сообщил, что он учится в Литературном институте, и похвастался – у него уже был собственный вечер в ЦДЛ. На немой вопрос подружек пояснил: ЦДЛ – это Центральный дом литератора – и добавил: «Эх вы, темнота!» А потом пустился в пространные размышления о современной поэзии.

Сначала Белла испугалась, понимая, что они снова, как никогда, близки к провалу – ведь они же не поэтессы и вообще не в курсе, что сейчас происходит в современной поэзии. А потом начала успокаиваться: все-таки жизнь рядом с мамами, которые пишут стихи и постоянно ездят по каким-то литературным мероприятиям, давала свои плоды – многие фамилии звучали знакомо. И тут же Белла вспомнила какие-то мамины высказывания и суждения, которые вполне можно было повторить, выдав за свои.

Так что, когда ужин подошел к концу и Слава предложил немедленно искупаться, Белла с удовлетворением отметила, что беседа прошла на «твердую четверку»: они с Кэт, как выяснилось, неплохо разбираются в поэзии и могут легко поддерживать разговор.

Вышли на пляж. Слава на ходу скинул джинсы, оставшись в плавках, Кэт с Беллой переоделись в кабинках.

– Что так долго? Давайте ко мне! – крикнул из воды Слава.

Кэт тут же вошла в воду, а Белла…

А Беллу снова сковал страх. Море пенилось и билось у ног. Солнце опускалось куда-то за гору Карадаг. Подступали сумерки, и в этих сумерках входить в воду казалось еще страшнее.

– Белка, ты идешь? – хором крикнули Слава и Кэт.

И тут же сильнейший укол ревности пронзил ее сердце. Они плескались за полосой прибоя, такие смелые, такие уверенные в себе, счастливые, а она… Она стояла тут одна, мучилась, ревновала, страдала, но не могла сделать ни шагу.

– Вода холодная. Наверное, с меня сегодня хватит купаний! – крикнула Белла.

И голос сорвался. И когда они дружно поплыли к закатному солнцу, она села на камни, обхватила колени и расплакалась.

После заката действительно резко похолодало. Белла в который раз убедилась, что мама права, а потому старательно разложила на своем кресле теплые вещи. Вопрос по-прежнему был один: что бы такое надеть, чтобы сразить Славу наповал? Чтобы он навсегда забыл про купание с Кэт на закате! Свитер, «кенгуруха» – все это было не то. Но другой теплой одежды у нее не было.

– Все, Бельчонок, я пошла, пока-пока, – помахала рукой мама, которая тоже куда-то собралась. – Долго не гуляйте, чтобы в двенадцать была дома. Отзвонись мне обязательно, что все хорошо и ты в кроватке. Меня не жди. Я приду поздно.

– Хорошо, хорошо…

– Ты меня не слушаешь? Что-то случилось?

– Мама… – Белла на секунду задумалась: рассказать или нет? – Мама… Мне нужно выглядеть сегодня, как… как… Ну, не как подросток, а как…

– Да говори прямо. Видела я, как вы на Славку Смурнова поглядывали. Ладно, можешь взять мое серое платье. Только не позже двенадцати! А то платье превратится в тыкву.

– Мама, ты – самая лучшая мама на свете! – И Белла кинулась маме на шею.

Серое платье жемчужного оттенка было шерстяным и очень теплым. Оно доходило ей до пят. И – главное! – обтягивало. Мама, конечно, была на размер побольше Беллы… Но трикотажное платье все равно сидело отлично. Белла покрутилась перед зеркалом. Подкрасила глаза, надела мамины же красные бусы, влезла в туфли на каблуках.

– Ты – супер! – сказала она своему отражению, но все-таки решила немножко подправить подводку на правом глазу.

В дверь постучали: пришла Кэт.

Белла с удовольствием отметила, что Кэт так и осталась в своем хипповском наряде, разве что накинула сверху вязаный кардиган, а пляжную сумку сменила на рюкзачок. А Кэт, казалось, даже не заметила ни мучений, ни старания подруги:

– Что купаться не стала? – с порога спросила она. – Это из-за утреннего утопления?

– А ты как думаешь? – буркнула Белла.

– Да ладно тебе, я же не чтобы потроллить, я все понимаю. И надо что-то с этим делать! А то весь отдых будет насмарку.

– Не сыпь мне соль на сахар.

– Прости. Я не хотела. А – знаешь что? – давай завтра утром сходим на море вдвоем? Я буду держать тебя за руку, и ты попробуешь войти в море.

И тут же Белле мучительно захотелось, чтобы это сказала не подруга, а Слава. Чтобы парень ее мечты предложил ей победить все свои страхи. Чтобы он взял ее за руку и…

– О чем размечталась? – вернула ее в реальность Кэт.

Белла закончила с макияжем.

– Я? Да так… Я готова.

– Отлично, пойдем. Слава нас ждет у дома Волошина.

У дома Волошина оказалось полно людей. На веранде за домом сидела довольно большая компания с гитарой, что-то бурно обсуждала, пела и читала стихи одновременно. Кто-то ходил, приходил-уходил, кто-то болтался перед главным входом в музей, кто-то сидел под деревьями. Подружки сначала немного растерялись, но тут же из темноты в дальнем углу донеслось: «Я здесь!»