Екатерина Сарычева - Приключения по шаблону

– Сейчас проверим, – скептически заметила Муромцева.

– Нам опять не откроют, – сказал Панин, без энтузиазма воспринимая Фисины попытки достучаться до обитателей кареты.

– Всем привет! У вас случайно не найдется свободного места?

– Я же говорил.

– Есть кто-нибудь живой? – ответа не последовало. – Есть кто-нибудь со слуховым аппаратом? Есть кто-нибудь, способный открыть? – Муромцеву начинало раздражать, что никому до них нет дела.

Из кареты послышался смех. Раздался щелчок, дверь кареты со скрипом отварилась, и… Фиса пропала.

– А ты свой потеряла? – улыбнулся ей юноша.

Очарование Смертом сразу ушло на далекий второй план. «Какой же он красивый!» – подумала про себя Муромцева. Эти идеально-голубые глаза, задумчиво непринужденный взгляд, правильные черты лица и прямой, немного курносый нос. Он словно сошел со страниц журнала, публикующего сотню самых красивых людей мира!

– Фиса! – Вася щелкал пальцами у ее лица. – Аверьян сказал, что у них в карете найдутся 2 места.

– Аверьян? – Анфиса взглянула на Панина затуманенным взором.

– Меня зовут Аверьян, – сказал юноша, протягивая ей руку и помогая забраться в карету. – Я могу дать тебе на время свой слуховой аппарат. Правда, он у меня только с языком мертвяков. Другие сложно достать.

– С языком кого? – Вася подумал, что ослышался.

– Мертвяков, – озадаченно повторил Аверьян.

– Они – простаки, – сказала ему сидящая у окна девушка с огненно-рыжими волосами.

– Алиса? – вопросительно посмотрела на нее смуглая шатенка с красиво изогнутыми бровями. Она была одета в юбку из интересного блестящего материала, который в точности повторял изумрудный оттенок ее глаз. – Меня зовут Рина Парижская, – повернулась она к ребятам. – Она из кожи василиска. – ответила она на Фисин заинтересованный взгляд.

– Простаки в реставрационное не поступают, – парировал Вася. – Тут нужен талант!

– Я же говорю – простаки, – констатировала Алиса.

– Хватит нас так называть. Мы еще толком не знакомы, а ты уже обзываешься, – обиделся Панин.

– Я слышал, что здесь простаки, – раздался за спиной Панина глубокий низкий голос. Его хозяин был очень высок и недурен собой. В начищенных до блеска носах ботинок отражались астрономические часы, завершавшие его продуманный до мелочей образ. – Всегда мечтал познакомиться с девушкой-простачкой. В этом есть что-то диковинное.

– Тогда у тебя есть шанс. Меня зовут Анфиса Муромцева, – сказала ему Муромцева.

– Очень приятно. Феликс Островский, – сказал он, целуя ей руку.

– Какие мы манерные сегодня, – поморщилась Алиса. – Тебе не идет.

– А теперь кто-нибудь объяснит мне, почему все нас так называют? – спросила Фиса, пристально глядя на Феликса.

– Вы что-нибудь знаете про силу мысли? – спросила ее Рина.

– Да.

– Простаки – это люди, не обладающие силой мысли. Люди, которые спокойно могут жить в старом параллельном мире и которым не пришлось бежать сюда во времена Великого переселения.

– А с чего вы решили, что мы простаки? – сразу пошел в наступление Панин.

– Это видно невооруженным взглядом, – сказала Алиса.

– Между прочим, у Фисиного отца в Тиморе целая усадьба!

В карете на секунду воцарилось молчание. Все внимание было приковано к Анфисе.

– Это случайно вышло, – смутилась Муромцева.

– С этого места, пожалуйста, поподробнее, – заинтереснованно посмотрела на нее Алиса.

– А куда мы едем? – неожиданно (вдруг) всполошился Вася, чувствуя, как их карета поднимается в воздух.

– На Велесовы игры, – ответила Рина. – Мы будем первой сборной в истории Тимора. Сюда было непросто попасть. Мы проходили тесты на выбранный навык, разгадывали руны. В лагере параллельно с соревнованиями нас будут готовить к бальцу. Ой, я совсем забыл, что ты из того мира. Бальц – это игра, я тебя потом научу.

– Вот так всегда! – возмутилась Алиса. – Куда смотрит магистериумская охрана? Мы в лотерее участвовали, руны разгадывали, целый кастинг прошли, а они просто взяли и сели в карету.

– Какие руны? – не понял Панин. – Да вы не знаете, что мне вчера пережить пришлось! Это в свой-то день рождения! А все из-за Фисы и трупа этого несчастного! – возмутился Вася и вкратце поведал «празднование» своего дня рождения.

– Даже Локи видели! – с восхищением сказал Аверьян. – Какой он?

– Если честно, помню его смутно, потому что через минуту после знакомства он закидал меня горячими шариками: мы с Фисой с ним минут двадцать в вышибалы играли. Он высокий такой дядечка, до потолка где-то, улыбчивый, но не общительный какой-то. Не понравился он мне, в общем. Сразу видно – иностранец! – небрежно ответил Вася.

– Везучие, вы! А мы целыми днями в Тиморе сидим: оперы, как клетки. Вот, хоть в играх поучаствуем, – грустно сказал Буянов.

– А чем плохи оперы? – с интересом спросила Муромцева.

– Ну, ты и спросила! – заметил Феликс. – Там, правда, хорошие условия, но не настолько.

– Между прочим, их отстраивал нынешний глава Магистериума! – прочитала ему лекцию Рина.

– Вот именно! – констатировала Алиса. – А все знают, что Магистериум возглавляет глупец, лебезящий перед ИМО, да еще и с прошлым соответствующим. И после этого спрашивается: откуда у нас столько проблем?!

– Встранечудесникова! – у Рины не хватало слов.

– Так что за местечко эта ваша опера? – переправила Муромцева разговор в другое русло.

– В смысле? Трудовой лагерь, – удивилась вопросу Алиса.

– А у нас так называют театры, где люди поют, – сказала Фиса.

– Ничего себе! – удивилась Рина. – «Opera» ведь с латинского переводится как «труд». И при чем тут пение?

– Слушайте, а почему вы тогда такие радостные? Трудовые лагеря обычно не очень радужные местечки. Или я чего-то не понимаю? – стараясь говорить как можно деликатнее, продолжил Панин. Карета дружно засмеялась.

– Для кого как! У нас его и лагерем-то не называют, лагерь – это для антов, – заметил Феликс.

– Для кого трудовой лагерь, а для кого курорт! – улыбнулся Аверьян. – Нас тут и учить будут бесплатно, и накормят, и денег дадут, а дома пусто, есть нечего, денег тоже нет, родителей почти у всех забрали…

– Извините, я не хотел.

– Да ладно, чего уж тут такого. Для Тимора это обычное дело, – философски заметила Алиса. – Нас травят, как мух. А этот пересушенный гоблин сейчас спокойно лежит под пальмой где-нибудь в Северном Алжире и греет свои косточки! А еще некоторые его защищают! – возмущалась Алиса.

– Между прочим, в Алжире давно нет пальм! – возразила Рина.

– А думаешь, почему их нет? – не успокаивалась Алиса. – Потому что их извели на ингредиенты для алхимических лабораторий! Опять же, по вине твоего любимого Темира Боголюбского, которому, видите ли, хочется пожить подольше, а сердечко подводит, и он уже лет десять, наверное, пытается найти рецепт эликсира вечной жизни, изводя природу по полной программе.