Сергей Пономарев - На пороге

Все-таки, он сильнее. Чего уж тут.

– Попробуй только сказать инструктору, что это я, – Андропов склонился над моей кроватью. – Прибью.

Я хотел плюнуть в него, но во рту было сухо.

– Не волнуйся ты так за свою жопу. Если тебе кто ее и надерет – это буду я. Только позже.

Андропов снова замахнулся, но пацаны оттащили его в сторону.

Разговор с директором кружка вышел недолгим. Еще раз – и оба на исключение. Вот и весь вердикт.

Но через пару дней история повторилась.

– Да помиритесь вы с ним, – сказал мне один из ребят. – Чего как два петуха?

– Андропов тот еще петушок, – крикнул я так, чтобы Витька услышал.

На этот раз я выдержал чуть дольше. Успел врезать Андропову под дых и пробить локтем в ухо. Потом физическое превосходство все-таки возобладало. Пространство перед глазами подскочило вверх, завибрировало, помутнело и схлопнулось.

– Что мне с вами обоими делать? – директор барабанил пальцами по столу.

– Полагаю, исключить, – предложил я.

Если вылетит Андропов – и самому не страшно, заключил я. Крах Витька – тоже неплохой вариант, даже если он не приведет к моей победе.

– Дурак, – в очередной раз констатировал директор. – Твои мысли, Андропов?

– Дать последний шанс на исправление, – пробубнил Витька.

– Я уже дал вам последний шанс, кретины, – заорал директор. – А вы мне тут бойцовский клуб устроили. Вам чего, скучно что ли? Вам центрифуги мало? Или бегаете недостаточно? Вы в военное училище думаете поступать? С какими рекомендациями?

Витька молчал. Меня бесило, что мне приходится делать то же, что и Андропов. Молчать.

– Мне придется перевести вас, Сотников, в другую группу. Годом помладше.

Андропов прыснул.

– Почему меня? – спросил я.

– Сам подумай, идиот!

И впрямь, идиотский вопрос.

В любом случае, раз переводит, а не выгоняет – значит, подаю надежды.

Еще бы – всего год обучения и тренировок, а результаты почти как у Андропова.

Все-таки, следует согласится, что гордыня – шикарный стимул. Лучше любви к Родине, уж точно.

Видимо, директор понимал это так же ясно, как и я.

***

В следующий раз я встретился с Андроповым первого сентября в школе.

Он стоял на линейке в обнимку с Машкой Федоровой. Рука Витьки бесцеремонно обхватывала талию девушки. Противно.

Первый урок прошел неплохо – я получил сразу две пятерки за точные, краткие и обстоятельные ответы, как выразился учитель. Машка повернулась с первой парты и как будто одобрительно улыбнулась.

Так, наверное, со всеми подростками случается. Работаешь на износ, тренируешься как проклятый, не спишь ночами, чтобы оказаться лучшим. Чтобы стать лучшим. Учишь все эти чертовы уроки, раскаляешь тренажёры, тренируешь силу воли – все ради великой цели, которая больше не кажется недостижимой, а потом – раз – один поворот головы, кивок, улыбка и ты поплыл.

Думаешь, а может к черту это все? Останусь таким же простым парнем, среднестатистическим хорошистом, поступлю в обычный универ на экономиста или юриста, найду вот такую красавицу, заведу детей, семью, жизнь станет спокойной, размеренной, комфортной.

Все из-за одной чертовой улыбки.

Нет, дурные мысли. Вон. Вон. Вон.

Не было бы этой улыбки, если бы я был среднестатистическим хорошистом с очевидными планами на жизнь.

– Я видел, как ты ему улыбнулась, – пробасил Витька Андропов. – Понравился этот олух, да? Глянь, умный какой стал, сильный, в космонавты метит. Приглянулся Сотня, признавайся?

Они стояли в коридоре. Андропов держал Машку за руку, тряся своими лапами хрупкое запястье Федоровой. Я вышел из класса и замер, ожидая продолжения.

– Ты сбрендил, Вить? – тихо спросила Машка.

– Чего сбрендил, – Андропов не унимался и схватил девушку за плечо. – Чего сбрендил-то? Я ж видел, как ты на него пялилась. Иди к своему Сотне, я тебя не держу, просто признайся, что ты влюбилась в этого чечеточника.

Федорова опустила голову и промолчала.

– Говори, сука! – заорал Витька.

Крик почти заглушил звук звонка.

На этот раз борьба шла почти на равных. Мне даже удалось не потерять сознание.

В кабинете завучей мы выглядели комично. Я держал ватку у носа, пытаясь остановить кровотечение. Витька расчесывал скулу, которая прямо на глазах увеличивалась в размерах и синела. У меня – практически полностью оторванный рукав пиджака. У Андропова – рюкзак без лямок.

– Мне придется доложить об этом в ваш кружок, – констатировала завуч.

– Ради Бога, МаринПална, – Андропов умоляюще сложил руки, – не надо.

– Готовы на любой вид компромисса, – более дипломатично заключил я.

Завуч стукнула ручкой по столу.

– Месяц дежурства по столовой, – заявила Марина Павловна. – Со следующей недели. Нулевым уроком. В семь утра. Только вы вдвоем. И ежели еще раз подеретесь – непременно сообщу в кружок.

– Ладно, – согласились мы одновременно.

Противно.

***

Мама долго причитала, увидев мой вывихнутый нос. Обещала отлучить от школы и от кружка. Грозилась переездом и переводом в новую школу. Выдвигала требования по возобновлению тренировок в танцевальном классе.

Но в итоге все-таки позвонила директору «Юного космонавта» и поведала страшную историю о том, как сильно я заболел и сколь сильно мне необходимо недельку минимум побыть дома.

Это же мама. Я ее тоже люблю.

Первый день дежурства по столовой вышел очень тихим. Ни привет, ни пока. Просто помыли полы, каждый свою половину, при чем заранее не сговариваясь. Молча поделили подносы. Вымыли до блеска. Расставили посуду по столам. На все про все ушло полчаса. Оставшееся время до уроков провели каждый по-своему. Я перечитывал параграф по химии, а Андропов воткнул наушники и покачивал головой в такт каким-то ужасным крикам, которые навеяли на мысли о муках преисподней.

Машка в школу не пришла. Говорят, заболела. Мне почему-то показалось, что это правда. Перенервничала.

Во второй день дежурства Андропов зачем-то предложил мне конфету.

Решил пойти на примирение? Вряд ли. Скорее всего плюнул на конфетку, а потом завернул в фантик – мелкая шалость, но вполне в духе Андропова.

Я просто отвернулся, помотав головой.

Машка в школе так и не появилась.

На третий день Витька вздумал со мной заговорить:

– Ты с Федоровой общаешься? – спросил он как бы невзначай, пока мы драяли полы. – Что-то ее в школе второй день нет.

Я промолчал. Не хватало еще поддаваться на его провокации.

Машку я увидел в коридоре на подходе к классу. Андропов подлетел к ней и начал, интенсивно жестикулируя, что-то объяснять. Она смерила бывшего парня ненавидящим взглядом и проскользнула в класс.

Я весь день мучился. Подойти или не подойти? Заговорить или не заговорить? Признаться, или не признаваться?