Игорь Горев - Мяучик

– Ты куда? – повернул голову Мурзик.

Выслушав ответ, он разочарованно мотнул головой. Мурзику нравилось быть среди остальных и бесконечно слушать разговоры взрослых. И только приглашение к игре могло оторвать его от ленивого времяпрепровождения.

* * *

А Мяучик очень любил проводить время со старым и мудрым котом. Дедушка Муррр смотрел на мир иначе, не как остальные. Зимними вечерами они частенько лежали вместе, согревая друг друга, и Мяучик с удовольствием слушал хрипловатый голос, открывающий перед ним другие миры и озвучивающий интересные сказки.

Между Мяучиком и дедушкой Муррр завязалась крепкая и взаимная дружба.

Мяучик подбежал к сараю. Вспрыгнул на невысокий приступочек, прошелся по сложенным кирпичам, прицелился, несколько раз приседая на лапках, потом оттолкнулся… и очутился на крыше сарая.

– Уф, это ты, – обернулся дедушка Муррр, – напугал меня старика!

– Простите!

– Да ладно, чего уж там, не извиняйся. – Дедушка Муррр снова задумчиво положил голову на лапы. Он любил лежать именно так, глядя в невидимую для постороннего взгляда даль.

Мяучик присел рядом и долго не нарушал молчания. Забавно вращая головой и качаясь на месте, он следил за полетом юрких стрекоз. Наконец он отвлекся и повернулся в сторону лежащего кота:

– Дедушка Муррр…

– А, – эхом отозвался старый кот, не поднимая головы.

– Дедушка Муррр, а мы – кошки – избранные? Амурчик прав?

Старик поднял голову и пристально посмотрел на Мяучика. Отчего тот смутился и опустил голову.

– А почему мы должны быть избранными? – после долгой паузы промолвил дедушка Муррр.

– Ну, не знаю, потому что все для нас, – неуверенно помялся Мяучик, – и дома, и «Ссс-мяуркет» и всё такое…

Дедушка Муррр снисходительно улыбнулся.

– А ты попробуй иначе посмотреть вокруг себя!

Мяучик удивленно прокрутился на месте:

– И что?!

– Ничего не заметил?

– Нет.

– Все вокруг нас живут своей жизнью. И люди и даже крошечные муравьи. Вот и получается: мы – кошки – всего лишь часть огромного и сложного мира. Ты понял: мы маленькая, но важная крупица. Попробуй посмотреть вокруг себя иначе. Не как потребитель – всё для меня!

– Зачем!? – брови котёнка высоко взлетели вверх.

– Ну, хотя бы для того, чтобы твой собственный мир стал шире и добрее для тебя самого.

– А это от нас зависит?

– Конечно, зависит, – тебе понравится, если над тобой будет кто-то постоянно возвышаться, да еще и заявлять, что ты никто, а он самый главный и необходимый?..

– Конечно нет.

– То-то же!

– Получается, мы не избранные?

– Нет.

– Почему же нас все кормят и лелеют. И Ссс-мяуркет почти всегда заполнен пищей, и «старушки-кормушки» сами бегут к нам, чтобы накормить чем-нибудь вкусненьким! Да и «очистка», и люди в оранжевых одеждах приезжают только для того, чтобы очистить от старых, испортившихся продуктов наш «Ссс-мяуркет».

– А ты не задумывался о том, что люди делают это для себя?

– Зачем!?

– Не знаю. Я не человек. Но этот вывод мне кажется верным. Они живут своей жизнью, вечно куда-то спеша, а мы кошки оказались рядом с ними. Вот наши судьбы и переплелись.

– Да-а, – задумчиво почесал себя за ухом Мяучик.

Если честно, ему больше нравилось быть избранным. Он долго лежал на крыше, свесив свою мордочку вниз, и смотрел на снующих по стене муравьев. «Как их можно услышать, – думал он, – они ведь всегда молчат!»

Так он и уснул, свесив рыжую голову с крыши. И ему приснился муравей. Тот быстро подбежал к котенку и весело крикнул: «Привет!» «Привет, – не удивляясь говорящему муравью, ответил Мяучик, – ты куда бежишь»? «Куда и все, – невозмутимо ответил муравей, – по своим муравьиным делам». «У вас есть дела!? – Котёнок уставился на муравья». «Конечно. Ты же видишь, мы постоянно чем-то заняты». «Дела-а, – только и смог вымолвить Мяучик. – Дела – это когда кушаешь или ждёшь еду?» «Нет, дела – это когда что-то делаешь для всех. А кушаешь, – муравей почесал себя по голове, – а кушаешь только для себя!» «А мы только кушаем, – расстроился Мяучик». «Не может быть, – пришел черёд удивляться муравью, – всегда кушать… так и лопнуть можно!» «Нет, мы не лопаемся… хотя, – котенок задумался, – хотя многие раздуваются. – (Он вспомнил домашних котов, толстых и малоподвижных)». «Скучно, – подумав, произнёс муравей. – Ладно, заболтался я с тобой, мне бежать пора!» «Скучно, – согласился Мяучик, провожая муравья взглядом». Муравей обернулся и крикнул: «Хватит спать – просыпайся, пойдём играть!»

Мяучик тряхнул головой и проснулся. Внизу толпились друзья-котята и звали его поиграть.

* * *

Вся жизнь дво-ррровых кошек крутилась возле «Ссс-мяуркета». Мечты и страхи, сладкие надежды и горькие разочарования – вся кошачья судьба крутилась вокруг синих мусорных баков.

– Мрр, мрр – жизнь удалась, – шептались сытые коты, лениво и вразвалочку покидающие щедрые «залы» «Ссс-мяуркета».

– О, да-да, – поддакивали бредущие следом кошки, самодовольно икая на ходу.

Незаметно наступал вечер. Темнота, вырвавшись из черных закоулков, окутывала дома, сараюшки и деревья. Громкие звуки дня затухали вдалеке, уступая место таинственным ночным шорохам и потерявшимся в темноте теням.

Затем следовал новый день.

– Брр, ты посмотри какое неудачное утро! Мне пришлось довольствоваться несвежей мрр-сметаной, – жаловался Примус, жадно ощупывая взглядом закоулки двора (а вдруг подфартит и из-за угла покажется одинокая старческая фигура «кормушки»).

– Мяв, мяв, живот прилип к спине! Ты еще счастливчик, Примус – я о мрр-сметане только и мечтаю, – ковыляла рядом серо-дымчатая Мя-Мя.

– Представляете, снится мне сегодня, что я стала домашней кошкой! Передо мной суетятся люди, ставят чашечки с хрустиками «Фрискасов-вискасов», наливают свежего молока, а я нос отвожу – не хочется!

– Давай-давай, заливай, – ехидно осклабился Амурчик, – ты откажешься, когда в животе урчит!

– Эх ты – это же сон, – обиженно поджала губы белоснежная Мяу-Мяу. – нет в тебе романтики!

– Может быть, – голодно огрызнулся Амурчик, – зато я вожак!

– Вожак, вожак…

– Мяяям! – громкий призывный крик Примуса прервал назревающий конфликт, – «Кормушка» идёт!!!

Шеи всего кошачьего народа напряженно вытянулись в сторону приближающейся старушки с вожделенной чашкой в руках.

После ее ухода сытое благонравие воцаряется в кошачьих сердцах, а затуманенные головы тянет на неторопливые беседы о мироустройстве и о великой роли всех кошек в его существовании.

Важные взрослые разговоры котов и бытовые сплетни усатых кумушек сменяются дневным сном.