Владимир Леонов - Место встречи – детство

Дымок отскочил от зеркала, по – прежнему извергая грозный клич бойца, присел на лапы, вытянул шею. Я понял, что сейчас он ринется на зеркало, на это чудовище вражье, которое незванно – нежданно появилось в доме и хочет отнять у Дымка все его собачье благополучие: хозяина, сытую еду, теплый коврик, приятные прогулки по деревне. И снова он станет бездомной, неухоженной дворнягой! Нет и нет! Такого Дымок не мог допустить – или он уничтожить соперника или умрет в честном бою!

Я успел перехватить Дымка еще до того, как он намеревался ринуться на зеркало. Крепко прижал к себе, я ощутил, как быстро и горячо бьется собачье сердце, как захлебывается он в пене ярости, за друга, за меня. Он готов был вступить в любой бой, пусть даже неравный, где может погибнуть. Такая собачья преданность потрясла меня. Я задрожал, как дрожал и сам Дымок. Слезы выступили у меня на глаза, я гладил пса, шептал в уши ласковые слова, просил успокоится: нет никакой другой собаки, виной всему зеркало, в нем его отражение.

– Ты мой самый лучший друг! – горячо и возбужденно нашептывал я псу. – Я тебя никогда не предам, не поменяю на другую собаку. Прошу тебя, перестань злиться!

Постепенно мои слова и ласковый голос возвращали Дымка в прежнее состояние. Вот он прикрыл пасть, дышать стал ровно, хвост упал на пол, уши согнулись. Я поцеловал несколько раз его в щеки. Пес улыбнулся, начал слизывать с моего лица остатки слез. А потом затих, задремал у меня на руках, обессиленный внезапным чувством страха и агрессии. И я осторожно покачивался своим телом, убаюкивая Дымка, как младенца.

Когда Дымок пришел в себя, я убрал зеркало с пола на верхнюю полку. Решил не вешать на стене – слишком свежи были неприятные ощущения.

Папе, когда он вечером вернулся с работы, ни слова не сказал о происшествии. Дымок также не подавал вида, встретил папу весело, с улыбкой во всю пасть.

С той поры я убедился окончательно, что у меня появился настоящий друг, который защитить меня всегда.

А то злополучное зеркало так и осталось лежать на полке, я не повесил его на стену.

Наше знакомство с бабушкой Любой, сторожем завода, получило свое развитие. Прощаясь с ней в тот вечер, когда мы договорились стать друзьями, я пообещал прийти с Дымком в ближайший выходной. Помочь в уборке конторы, повеселить забавами и проделками Дымка.

– Приходите непременно, – несколько таинственно проговорила старушка, – у меня будет для вас сюрприз.

Она знала, как найти подход к детскому сердцу. Сюрприз! Я только и ждал, когда же придет суббота, чтобы помчаться на завод. Видимо, мое волнение передалось и псу. Он внимательно посматривал на меня, чаще обычного чихал, и порой тянул меня за штанину в сторону завода.

– Подожди, Дымок. Время еще не пришло, – уговаривал я пса. – Вот наступит суббота, и мы направимся к доброй старушке.

Дымок не спускал с меня пытливого взгляда, словно говоря: «Что – то ты не договариваешь, мой мальчик? А ну откройся!»

Но я хранил загадочное молчание, чем приводил мою милую дворнягу в расстройство: она повизгивала, подвывала, запрокинув голову вверх. Я читал ее мысли: « Как всегда! На самом интересном – пауза!».

И вот пришло субботнее утро. Когда солнце осветило все деревья и дома, мы с Дымком направились на завод.

Бабушка Люба уже ждала нас в воротах. Широко улыбнулась, обняла меня, а затем нагнулась вниз и щедро потрепала Дымка за округлившие щеки. Пес просто светился от таких ласок.

– А вот и моя верная подруга, – промолвила бабушка Люба. – Ника, ближе к нам, еще ближе!

Дымок вздрогнул при этих словах, радостно как – то всхлипнул и плавно, с рассчитанной грацией, потянул морду в сторону Ники. Кавказская овчарка весело скалила пасть, ровные белые зубы сверкали как грани алмаза, толстый лохматый хвост приветливо мотался на ветру. Вот она, легко и красиво подпрыгивая, приблизилась к Дымку. Обе собаки сблизили морды, потерлись теплыми носами.

– Ладно, пусть они поиграют, а мы пойдем ко мне в контору, – беря меня за руку, сказала старущка, – ты обещал мне помощь в уборке. У меня как раз что – то спина заболела, если нагнусь, то разогнуть меня можно только тяжеловесным краном, – весело закончила бабушка Люба.

Мы зашли в конторку. Действительно, непорядок бросался в глаза. Чего только не было на полу: и щепки от деревьев, и пожелтевший песок, и шелуха от семечек. А еще – пыль. Кругом пыль. Висела как паутина. Я даже несколько раз чихнул.

– Ты прости, что такой беспорядок, – начала оправдываться старушка, – я приболела, несколько дней не убирала.

– Да все это пустяки. Эко невидаль – грязь, – с уверенностью бывалого человека отрезал я. – Засучим рука, раз – два, и порядок.

Я открыл окна, свежий ветерок приятно пробежал по комнате, запахло свежестью. Бабушка Люба подала мне веник, стоявший около дверей, и я приступил к уборке. Подметал, скреб, отмывал мокрой тяпкой. Напевал какую – то веселую песенку, старушка любовалась мной, приговаривала:

– Ай, какой же ты удалец – молодец. Все спорится в твоих руках. Вот бы мама твоя видела, очень гордилась бы таким славным работящим сыном.

– Бабушка, а что делают Ника и Дымок? – поинтересовался я, смывая очередную паутину пыли.

Старушка просеменила к окну.

– Ника лежит на траве, животом вверх, а твой пес присел рядом и смотрит на овчарку, наверное, любуется. Так хорошо им, вот бы люди так жили всегда в дружбе, – со вздохом закончила бабушка Люба.

Меня все подмывало спросить про сюрприз, ну просто распирало от неуемного желания. Это не ускользнуло от мудрых глаз сторожихи

– Не волнуйся! Сюрприз приготовила! Он здесь! – добродушно сказала она. Вот закончи уборку, осталось немного тебе, пригласим Дымка, и вы увидите.

Наконец порядок пришел в конторку. Все было отмыто, подметено. Пол чистый, без пятен, стены блестели, полки приобрели прежний вид. Стекла в окнах я натер так. что они стали прозрачнее кристалликов воды. Розовые тряпичные занавески на них, после того, как я несколько раз прошелся по ним мокрой тряпкой, выглядели как из прачечной.

– Вот и славно ты потрудился, – буквально пропела трогательно – ласково бабушка Люба. – Зови теперь своего пса, будете смотреть сюрприз.

Я выскочил на улицу. Стоявший в это время в одиночестве Дымок осклабился, улыбнулся, громко чихнул и отчаянно завилял хвостом, говоря: «Ну где же ты пропал, мой мальчик? Мне так одиноко!» Как я сообразил, Ника покинула своего ухажера, так сказать, отбыла к месту своей постоянной дислокации, к воротам – видимо, кто – то пытался ненароком пробраться на завод.

– Ну что, мой милая дворняга, – обратился я как можно вежливее к собаке, – извольте проследовать за мной. Нас ждет бабушкин сюрприз.