Ирина Ковальчук - Слеза Богослова

Лёгкая, взволнованная мелодия, ворвалась в комнату, как ветер врывается в распахнутое окно. Витя запрыгал в такт музыке, увлекая за собой и бабушку.

– Мы вместе едем к дедушке! Мы едем в машине, а Моцарт в музыкальном центре! Бабушка, идём собираться! Мне так хочется познакомить вашего пёсика-барбосика с Моцартом. Я научу его танцевать. Может, он даже будет нам подпевать? Ты как думаешь?

Бабушка немножко подумала, зачем-то поправила очки и подняла вверх указательный палец:

– Я думаю, если мы все будем хорошо себя вести, друг друга уважать и слушаться, всё у нас будет хо-ро-шо!

Переезд прошёл успешно, не считая концерта, устроенного Жекой перед возвращением домой. Он наотрез отказывался садиться в машину.

– Почему это Витя будет жить здесь, а я должен ходить в школу? – отбежав подальше от машины, спросил он и топнул ногой.

Никто, даже Моцарт, не смог бы дать удовлетворяющий Жеку ответ, поэтому он категорически не хотел уезжать, и никакие мамины уговоры не помогали.

Когда же папа, хлопнув дверцей, вышел из машины с позеленевшим лицом, у Жеки тут же появился новый план. Он поедет, но только с ними поедет и бабушкин пёс Клякса. Жека схватил ничего не подозревающего Кляксу и потащил его к машине.

Витя, возлагавший большие надежды на дружбу с Кляксой, заплакал и бросился отнимать лохматого друга. Ничего непонимающий Клякса заскулил больше от страха, чем от боли. Собаки, жившие по соседству, подняли вой в поддержку попавшего в переплёт товарища. На шум выбежали соседи. Тогда папа схватил Жеку и затолкал его в машину вместе с Кляксой. Витя заревел, как сирена, и бросился с кулаками на машину. Дедушка схватил его на руки, но внук забился в истерике, извиваясь, как змея. Машина тронулась, и торжествующий Жека, с Кляксой на коленях, показал всем собравшимся язык. Но в это время папа открыл окно машины, и перепуганный Клякса с визгом бросился в образовавшееся отверстие. Не устояв на лапах после прыжка, он повалился на бок, тут же вскочил и бросился бежать, куда глаза глядят. Жека завизжал и попытался открыть дверцу машины, но мама вовремя схватила его за пояс. Папа нажал на газ, и машина с рёвом тронулась с места, набирая скорость.

Можно было только посочувствовать маме и папе, оставшимся наедине с разъярённым Жекой, но Вите уже было не до них. Всё ещё задыхаясь от недавнего припадка, он крутил головой по сторонам в надежде увидеть Кляксу. Но пса нигде не было. Он пришёл домой только под вечер, с опаской оглядываясь по сторонам. Бабушка приготовила ему сахарную косточку «для снятия стресса», и сияющий от счастья Витя торжественно вручил её лохматому другу.

У бабушки с дедушкой маленького Витю ожидало много сюрпризов. Во-первых, его стали приучать рано ложиться и рано вставать. Сначала Вите это не нравилось, но когда он понял, что «курочки ждут – не дождутся его появления», ранний подъём приобрёл для него особый смысл.

«Цып-цып-цып», – звал Витя, набирая полную пригоршню зерна.

На тоненький голосок с хрипотцой ещё не совсем проснувшегося бабушкиного помощника, куры бежали со всех сторон, пропуская вперёд петуха, кирпичного цвета с большим красным гребнем, приводя Витю в совершенный восторг. Остатки сна тут же терялись в хлопотливом «ко-ко-ко», а если на Витино «цып-цып-цып» отзывался и Клякса, малыш совершенно забывал о том, что можно было ещё несколько часиков понежиться в постели.

Клякса, как полноправный хозяин двора, кур не трогал. Его дело было следить за порядком. Пока Витя разбрасывал корм, пёс сидел рядом с хозяином, почёсывая за ухом от нечего делать. Но стоило только петуху клюнуть кого-нибудь из курочек, как Клякса вскакивал на четыре лапы и громкое «гав!» тут же ставило драчуна на место, хоть и ненадолго, потому что Петя Петрович, как называл петуха дедушка, был заносчив и упрям.

У Вити была любимая курочка, беленькая, в серую крапинку. Она была меньше остальных, и поэтому ей часто доставалось и от Пети Петровича, и от других кур. Витя всегда оставлял для неё пригоршню зёрнышек и, когда куры разбредались по двору после завтрака, он тихонько подкрадывался к своей любимице и высыпал оставленное зерно прямо перед ней. Сначала Рябушка пугалась и бросалась наутёк. Тогда её «паёк» доставался другим, более расторопным сородичам. Но вскоре она поняла свою ошибку и стала сразу набрасываться на упавшее перед ней зерно. К тому же сообразительный Клякса тоже понял тактический ход маленького хозяина и, осмотревшись по сторонам, занимал позицию, затруднявшую курам, и особенно Пете Петровичу, набег на Рябушкин «паёк».

После кормления кур, как правило, Витя бежал наперегонки со своим помощником. Клякса всегда выигрывал, поэтому Витя начал хитрить. Не добежав до финишного дерева, он разворачивался и бежал назад, чтобы первым вернуться на линию старта. Но чемпионом Витя оставался недолго. Клякса очень быстро понял манёвр хозяина и бежал, всё время оглядываясь. Стоило только Вите развернуться, чтобы бежать в противоположную сторону, как Клякса делал то же самое, и в два счёта перегонял хозяина.

– Ну ладно, Клякса, – Витя трепал друга по ушам. – Хоть ты и первым прибежал, но победила дружба.

Клякса никогда не возражал. Он радостно вилял хвостом и изо всех сил старался лизнуть малыша в губы. С приездом Вити жизнь у Кляксы тоже стала намного веселей.

Ещё Витя любил прогулки с бабушкой. Они ходили познавать окружающий мир. Клякса тоже любил эти уроки. Этот проказник никогда не отвечал на бабушкины вопросы, а всё больше путался под ногами.

Осень была в разгаре. Деревья сбрасывали листья, и земля покрывалась жёлто-багряным ковром. Витя бегал по шуршащим листьям, разбрасывая их ногами, или, собирал целые охапки жёлто-красных красавцев и обсыпал ими Кляксу. Четвероногий друг умудрялся увернуться, но всё равно какой-нибудь лист оставался у него на спине.

– Бабушка, смотри, у нашего Кляксы ещё

одна жёлтая клякса появилась! – радовался Витя, а пёс, размахивая ушами, начинал трястись, как если бы его окатили ведром воды, или выкупали в пруду, и жёлтая «клякса» плавно перемещалась с пятнистой спины на землю.

Тогда Витя садился на корточки и сгребал целую кучу листьев. Любопытный Клякса подбегал посмотреть, в чем дело, и тут же оказывался прижатым к земле, а сияющий Витя свободной рукой засыпал хвостатого друга листьями с приготовленной кучи. Иногда у него это так здорово получалось, что даже Кляксиного носа-пуговки не было видно.

– Бабушка, смотри, Клякса пропал! – кричал он радостно, но пёс изо всех сил старался вырваться, потому что ему не нравилось такое насилие над его свободолюбивой натурой. Он скулил, изворачивался и очень скоро оказывался на свободе, стряхивая со спины прилипшие к шерсти листья. Иногда освободившийся четвероногий пленник, подпрыгивая, толкал Витю лапами и тот со смехом падал сам. Клякса же непременно лизал поверженного маленького хозяина в нос или в губы.