Фридрих Антонов - Про Ивана-дурака, Сивку-бурку и Царька. Новые приключения Ивана

«Ты гуляй покуда в поле,
Я ведь сам пока в неволе.
Кушай сочную траву,
Если надо, позову».

Утром спрашивают братья
Из пухового объятья:

«Как спалось тебе Иван?»

«Ничего! Спалось и ладно!
Мне ведь это не накладно».

«Ну и то добро, что так, —
А в уме, – хорош дурак!»

«Ты, Ванюша, не зазнайся,
Будь сегодня на хозяйстве.
Ты ведь с детства нелюдим,
А мы с братом поглядим.

Нынче в городе гулянье,
Ото всюду собрались,
Съехались на состязанье,
Очень важные гонцы,
Удалые молодцы!

А на ярмарке товары,
Будут важные купцы.
Привезём тебе гостинцев,
Будут клоуны, певцы.

Будут также состязаться:
В цель стрелять и лезть на шест —
Дочки царской добиваться —
Женихи из разных мест!»

«Братья милые возьмите!»

«Да куда тебе дурак!
Ты сиди себе на печке,
Сопли шморгай на кулак».

Как Ванюша не просился —
Не берут его никак.

И поехали, а Ваня
Вышел в поле за село,
Свистнул, крикнул Сивку-Бурку,
Ветром травы понесло.

Смотрит в поле, на раздолье,
Богатырский конь бежит,
Очи молниями блещут,
Из ноздрей огонь валит.

«Что, Иванушка, невесел,
И о чём душа болит?
Буйну голову повесил.
Что за грусть тебя томит?

«Да, хотел бы я, Каурко,
В царский терем полететь
И хотя б одним глазочком
На невесту поглядеть.
Да куда мне – вот такому?»

«Э-э… Ванюша, не тужи!
Полезай-ка ко мне в ухо
В левое. Да, не дрожи!»

Влез Иван в одно. А справа
Вылез добрым молодцом,
Стройным сильным удальцом.

Сел на Сивку, сел на Бурку
И в мгновение очей,
Очутился средь народа,
Тех вот самых силачей,
Что старались безуспешно
На коне подпрыгнуть к ней.

Подлететь к невесте так,
Чтобы снять условный знак —
Вышитый платок шелковый.

Взяв задумку за основу,
Наш Иван пустил коня,
Подлетел с оконцем вровень,
Снял платок с того гвоздя
И царевну между прочим,
В щёку чмокнул не шутя.

И исчез, как будто не был.
Видели, как подлетал,
Как схватил платок шелковый,
А потом, совсем пропал.

Как исчез, никто не видел
И никто не мог сказать,
Где хотя б его искать.

А Иван домой вернулся,
Сивку-Бурку отпустил,
Смачно выпил ковшик квасу,
Влез на печь и загрустил,
Вместе с шелковым платком.
Притворился дураком.

Вот домой вернулись братья,
Помолились на распятье.
Были чуть навеселе
И расхвастались в избе:

«Ах какой красавец дивный
Появился на коне.
До невесты-то допрыгнул,
Но пропал не зримо где».

«Вы случайно, не узнали
В этом молодце меня?»

«Да куда тебе, свинья?»

«И дурак ведь дураком!
Так и он себе о том!»

«И туда же, – за невестой!
Олух! Господи, небесный!»

«Ты на печке да бочком…
Сопли шморгай кулачком!»

«Или – сбегай за вином!»

День, другой прошёл за делом.
Царь извелся царским телом,
Исхудал. А дочь ревёт
И покоя не даёт.

Собирает в царский терем
Царь удалых молодцов,
Чтоб без всяких там послов,
Выявить – кто он таков?

Этот молодец незванный,
Так негадано, нежданно
Промелькнувший, как звезда,
И неведомо куда.

«Как же так? Свою победу
Силой вырвал у других!
Значит он и есть жених!»

«А чего тогда он скрылся?
Почему он не явился
Так как надо – за женой?»

«И вообще! Он кто такой?»

Попытались было сгладить,
Мол сбежал и леший с ним.
Вон их сколько! Поглядим!
Можем снова разыграть…
Но царевна – на кровать.

И давай реветь в подушку.
Царь ей ласково на ушко:

«Я велел устроить пир.
Может явится – кумир?»

Братья в город, на пирушку,
Надурняк, с чужой кадушки,
Отхлебнуть чуток винца —
Это ж честь, для молодца.

Ну, Иван опять за стремя:

«Братья! Мы ж едино семя!
Ну возьмите ж погулять».

«Да окстись! Ядрёна мать!»

«Опозоришь пред «людями»,
Отвяжись, куда тя брать?»

Ускакали братья в город.
Вышел Ваня погулять,
В чисто поле, за загон,
Вызвал Сивку и вдогон.

Вот приехал. Входит в терем,
Спрятался среди гостей
И тихонько ожидает
Очередности своей.

А царевна всех обносит
Чашей зелена вина.
Тот, кто чашу принимает,
Пьет во здравие до дна.

Смотрит Марьюшка, как парни
Утираются платком,
Но платочек не знаком.

Вот доходит до Ивана,
Смотрит парень, вроде, тот,
Но и вместе с тем не тот.
Тот был в княжеском наряде.
Этот – чистый обормот.

Наливает чашу Ване,
Ваня выпил не спеша,
Достаёт платок шелковый
И кладёт его к устам.

Увидала свой платочек,
Это был последний штрих:

«Папа, вот он, мой жених».

«Да, зятёк не очень важный, —
Про себя подумал царь, —
Ну а слово дал, негоже,
Ртом впустую, словно ларь,
Хлопать крышкой».

«Надо будет
Как-нибудь его убрать,
Там, куда-нибудь послать,
Под предлогом благовидным,
Не особенно обидным.

Но подальше от себя,
Вроде искренне любя.
Чтоб ушёл он и с концом».
Царь был давним хитрецом!

Заплясал царёк от счастья,
Мысленно продумав ход.
И пошёл стеной вперёд:

«Дочь моя! Сынок! Ребята!
Как я счастлив за тебя,
Машенька, – моё дитя!

С вами бог! Благославляю!
Скоро дети под венец!
Только как нам без колец?

Ведь жених своей невесте
Подарить обязан перстень.
Так от дедов повелось,
Чтоб всё в жизни удалось.

И чего нам, – злобно бычить!
Для чего ломать обычай,
Сокрушать земную ось?
Коль от дедов повелось!

Раздобудешь в царстве дальнем
Необычный перстенёк
И женись себе дружок».

Ваня смотрит – весь вниманье,
Да ему ль непослушаньем
Сокрушать земную ось?
Коль от дедов повелось!

«Может сдюжу? Ну, авось?
Как же мне туда пройти?
Ведь туда же нет пути?»

А царёк себе, знай, «чешет»:
«Люди может быть и брешут:
Нет дороги, нет пути!
За три года не дойти!