Виктор Кротов - Вырастающие сказки. От 140 знаков до повести

Но до чего же они обе устали к утру! Не так-то просто путшествовать по внутренним мирам, да ещё в ночное время.

– Понимаю, конечно, – сказала Люша на прощанье Лайме. – Какая уж после этого дрессировка!..

Она и сама наутро отказалась идти в школу.

Был у мамы с папой сынок Еря, который вырос большим-большим.

А мама с папой стали маленькими-маленькими.

Еря их очень любил. Чтобы реже расставаться с ними, он сажал маму в левый нагрудный карман, а папу – в правый.

И если Ере нужен был совет, мама или папа вылезали на плечо, вставали на цыпочки и шептали ему в ухо.

В одной семье рос сын Еря. То ли его хорошо кормили, то ли очень любили, но вырос Еря большим-пребольшим. А мать с отцом стали тем временем уменьшаться в росте (бывает такое с возрастом) – и оказались они маленькими-премаленькими.

Еря очень дорожил родителями. Чтобы реже расставаться с ними, он сажал маму в левый нагрудный карман, а папу – в правый. Всё, что им ни захочется, тут же в карман опускал. О цветочках для мамы не забывал, и о свежей газетке для папы.

Родителям эта нагрудная жизнь очень нравилась. Да и сыну они в любой момент могли помочь. Если кто-нибудь его расстроит, мама выбиралась из кармана и гладила Ерю по щеке, пока он снова не начинал улыбаться. А если Ере совет был нужен, достаточно было отцу на плечо выбраться, а Ере к нему ухо наклонить.

Правда, Еря всё продолжал расти, а родители всё уменьшались. Со временем он уже их ни разглядеть не мог, ни расслышать. Хорошо, что в нём много уже накоплось и ласки, и подсказки. По-прежнему Ере казалось, что он мамину руку на щеке чувствует и отцовские советы слышит.

Так что он всё равно никогда не забывал опустить цветочек в левый карман и положить свежую газетку в правый.

Путешествовал Янз по дремучему лесу. Услышал он однажды хруст, топот – и вышел на поляну странный человек. Огромный, горбатый.

– Ты откуда? – спросил Янз.

– Здесь живу, по чаще брожу, – прогудел великан.

– Один? – посочувствовал Янз.

– Почему же один?

Снял великан свой горб, а это и не горб оказался, а маленькая избушка. Вышли оттуда жена и дети. Весёлые, хлопотливые. Стол накрыли, чаем с пирогами угостили. Папу Любоношу расцеловали – и снова в избушку.

Распрощался Любоноша с Янзом и пошёл дальше сквозь чащу ломиться.

Шёл Янз по дремучему лесу. Вдруг слышит такой хруст и такой топот, будто слон через заросли пробивается. Не испугался он. Стоит на поляне, дожидается. Тут вышел на него странный человек. Огромный-огромный, горбатый-горбатый.

– Ты откуда? – спрашивает Янз.

– Здесь живу, по чаще брожу, – прогудел великан.

– Один? – посочувствовал Янз.

– Почему же один?

Снял великан свой горб – а это вовсе и не горб оказался, а маленькая избушка. Выпорхнула оттуда жена, повыскакивали дети. Все весёлые, хлопотливые. Папу Любоношу расцеловали, Янзу поулыбались, стол накрыли, чай с пирогами устроили.

Тогда и Янз расстегнул свой рюкзак с окошечком.

– Вылезай, Энз! – говорит. – Тут все свои.

Вылез из рюкзака маленький человечек. Сам взрослый, а ноги у него не выросли. Сам далеко ходить не может, вот Янз и взял его с собой в путешествие. Тут же Энз с детишками игру затеял, в этом он мастер был.

Долго ли, коротко ли, настало время прощаться. Спряталось семейство Любоноши в избушку, и пошёл тот дальше сквозь чащу ломиться.

Посмотрел Энз им вслед и говорит Янзу:

– Отличный парень этот Любоноша. Не зря у него это прозвище именем стало. Пожалуй, я теперь тоже буду тебя Другоносом называть…

Забрёл один путник, Ист его звали, в незнакомые места. Глухая чаща, а там вдруг вывеска «Зоолес» – и касса.

Заплатил Ист, и тут же лесник схватил его и посадил в клетку на колёсах. Испугался Ист, кричит, а лесник посмеивается и везёт его по лесу.

Кого только там не было: и львы с носорогами, и зубры с медведями, и слоны с лосями. Такой лесной жизни насмотрелся Ист, какой и по телевизору не видал. Теперь он порадовался клетке, страшно ведь…

– Без клетки никак, – кивнул лесник. – Я ведь своих зверей беречь должен.

Забрёл один путник, Ист его звали, в незнакомые места. Шёл он спокойно по широкой дороге, да только дорога вдруг упёрлась в лес – и кончилась.

Стоит Ист перед глухой чащей, и видит: на двух соснах вывеска прикреплена, и написано на ней одно только слово – «Зоолес». А рядом будка небольшая с окошечком. Это касса оказалась.

Ну и дела! Наклонился Ист к окошечку, купил билет. Тут из будки лесник вылез. Лохматый мужик такой, здоровенный, как медведь. Ни слова ни говоря, схватил мужик Иста в охапку и, как тот ни брыкался, засунул его в клетку на колёсах, которая за кустами была спрятана. Испугался Ист, кричит, а лесник только ухмыльнулся и повёз его по лесу.

Всяких чудес намотрелся Ист в том лесу. Кого только там не было: и львы с носорогами, и зубры с медведями, и слоны с лосями. Да каждый зверь такого вида необычного, что и название не сразу на ум приходит. Такой лесной жизни Ист и по телевизору не видал. И уж такие когти у зверей там были, такие копыта, такие пасти, такие клыки, что Ист сто раз порадовался, что в клетке сидит.

Вернулись они обратно. Вылез Ист, ноги разминает.

– Спасибо, – говорит, – за такую экскурсию удивительную. И за клетку спасибо. Даже в ней мне страшновато было, а уж без неё бы…

– Да уж, без клетки никак нельзя, – кивнул лесник. – Я ведь своих зверей беречь должен. Они-то человека не тронут, а вот пострадать от какого-нибудь любознательного туриста могут запросто.

Птица Эрра летала в земле, как другие птицы в воздухе. Так и жила глубоко в земле.

Услышала она как-то от учёного крота про небо. Выбралась наружу, глаза от света вниз опустила и стала перепархивать от куста к кусту.

Скоро устала Эрра и навсегда в подземный мир вернулась.

Но стала с тех пор очень важной. Ещё бы: теперь она была не только земляной птицей, но и небесной.

Птица Эрра жила глубоко в земле. Крылья у неё были небольшие, но прочные. Она ими землю раздвигала и так перелетала с места на место.

Однажды столкнулась она под землёй с кротом. Обычных кротов она и раньше встречала, но это был космический крот. Он в космическом пространстве ходы себе рыл. Ведь это только кажется, что в космосе много пустоты, а она ведь вся плотно-плотно всякими излучениями заполнена. Крот в них ходя себе и прокладывал. Встретил на пути нашу планету, не стал сворачивать, вот в землю и зарылся.