Елена Фролова - Пророчество Великой Сказочницы

Не следует забывать, что пригоден для гадания лишь одуванчик, проживший полную жизнь, который не был сорван преждевременно. Одуванчик, сорванный Мариной, не превратился в пушистое облако и не разлетелся парашютиками. Он не удостоился чести предсказать кому-нибудь будущее.

…Марина лежала в желтом море цветов. Она провела руками по пестрому ковру, вцепилась в него и потянула вверх. В ладонях оказались помятые одуванчики и листья. Она подбросила их, они упали цветным дождем.

– Салю-ю-ют! – она рассмеялась.

– Хватит ржать, пошли книги перетаскивать! – услышала она голос Максима.

Веселье мгновенно покинуло ее. Она привстала и увидела невдалеке брата.

– Чего хочешь, апельсинопожиратель?

– Мама сказала, чтобы мы перенесли книги в машину, яйцеголовая, – ответил Макс.

Последнее слово не на шутку разозлило. Она встала, стряхнула салют и направилась к брату. Он подлил масла в огонь:

– Э, э, мне уже страшно!

Марина ускорила шаг, а он принялся удирать, попутно допекая ее:

– А кто это грозный, как жук навозный?

– Ты меня достал, – крикнула Марина.

– Нас не догонят!

– Теперь не спрячешься, – она норовила догнать его и хорошенько отлупить.

– Зачем от яйцеголовой прятаться? – он проворно уносил ноги.

– Я тебя все равно поймаю! – добавив скорости, сказала она.

– Пойди салюты попускай! – рассмеявшись, выкрикнул Макс. Обмениваясь словесными колкостями, они выбежали из-за угла дома и понеслись к старому дубу. Максим настроился окончательно испортить сестре выходной, и намерения осуществились бы, если бы он не смеялся и смотрел под ноги. Соблюдение двух несложных правил позволило бы благополучно удрать. Вместо этого он загремел носом о землю. Марина расцвела в улыбке. Она подбежала, перевернула его на спину, прижала к прохладной земле и, глядя сверху, прорычала:

– Сейчас я так врежу, что сам салют увидишь!

Макс смотрел испуганными глазами, подбирая ответную реплику.

– Не вечно мама будет тебя выгораживать! Когда-нибудь я с тобой за всё расквитаюсь, – добавила она.

– Маруся, что случилось? – мать семейства стояла на крыльце.

Дети развернули головы в ее сторону, у Максима это вышло с трудом.

– Мы загораем, – ответила Марина.

– В тени?

Она осмотрела пространство и, остановив взгляд на маме, сказала:

– Странно! Только что здесь было солнце!

– Марина, что тебе опять сделал Максим? – мать глядела на просившее помощи лицо сына.

– Она сказала, что побьет ме…

Марина закрыла ему рот рукой. Он дернулся, попытавшись освободиться, но не тут-то было.

– Оставь его в покое, – крикнула мама. – Что вы не поделили?

– Ничего, у нас всё отлично! – прокричала Марина, утихомиривая брата. – Лежи, – процедила она.

Макс не хотел мириться с горькой долей и сопротивлялся ее напору.

– Перенесите книги из библиотеки в машину, – сказала мама, наблюдая за дерущимися детьми.

– Максим перенесет, – сказала Марина.

– А ты?

– Я? А я… А мне нельзя тяжести поднимать! – она продемонстрировала перебинтованную руку, о состоянии которой в погоне за братом забыла. – И нога болит, – она скривилась «от боли».

3

– Мы не захватили мешок? – Марина окинула взглядом библиотеку.

– Нет, – ответил папа.

Она улыбнулась брату и указала на книжные полки:

– Прими мои поздравления.

Перетаскивание увесистых книжек растянулось надолго. Маринина задача заключалась в том, чтобы подавать их Максу. Она залезла на лестницу и неплохо справлялась с заданием. Вновь предоставилась возможность поразмышлять о жизни. Максим кряхтел и пыхтел, всячески изображая обессиленного и тяжело больного. Марина наслаждалась трогательным зрелищем – нечасто она видела работающего брата.

– Что застыла? Где книги? – он прибыл за очередным грузом.

Марина зачиталась увлекательной книгой.

– Чего? – переспросила она.

– Книги давай! – крикнул Макс, став на носочки и сложив ладони вокруг рта, будто человек, которому были адресованы слова, находился очень далеко.

В бабушкиной библиотеке было предостаточно литературы, которую она сама не успела перечитать за свою жизнь. Ее внуки, несмотря на нежелание трудиться, усердно работали. Безделие могло бы вознаградиться запретом на просмотр телепередач, фильмов, мультфильмов, отстранением от компьютера, друзей, сладостей, домашним арестом. Скидку могли сделать больной персоне, хотя спотыкаться, поскальзываться, падать с лестниц и деревьев ей было не привыкать.

Максиму рассчитывать на скидку не приходилось.

– Слушай, а на чердаке ничего нет? – опомнилась Марина, когда на полках оставалось немного книг. – Оттуда тоже надо забрать вещи.

– Пойди посмотри, но я помогать не буду, – сказал Макс.

– Я и не прошу!

– Папа говорил, там замок висит.

– Где? – не поняла она.

– На двери чердака.

– Кому понадобилось запирать чердак? – удивилась она. – Там раньше не было замка.

Максим вышел из библиотеки со стопкой книг. Марина отправилась к отцу.

Как выяснилось, ни о каком замке он не слышал. Замок – выдумка Максима. Любовь к странным и неуместным шуткам всё ярче проявлялась в характере брата.

Она пошла на разведку.

Поднявшись по старой скрипучей лестнице, Марина очутилась у входа на чердак. Постояв под дверью, она тихонько приоткрыла ее и заглянула в давно не убиравшееся помещение. Сейчас, как и перед выходом из машины, одолевало странное предчувствие. Интуиция приказывала не входить, а непослушные ноги несли свою обладательницу прямиком на чердак, игнорируя предостережения интуиции.

Войдя, она произнесла:

– Здесь я не найду ничего, кроме слоя пыли… И бывшей лампочки, – она услышала треск хрупкого стекла под ногами.

Чердак был почти пуст. Пустоту разбавлял старый телевизор, нераспечатанный сервиз, две коробки с одеждой и сундук, покоившийся в темном углу. Марина сразу заметила на его крышке хорошо знакомую эмблему – букву «м», окруженную крючковатыми волнами. Такую эмблему она с четырех лет носила на себе – кулон, подаренный бабушкой, был копией значка на сундуке. Бабуля, которая была тезкой внучки, просила никогда не расставаться с кулоном. Она говорила, что это амулет от сглаза, но Марина, зная о своей везучести, слабо в это верила. Однако, следуя бабушкиному указанию, кулон все же носила.

Около сундука лежали разбросанные вещи. Казалось, будто их наспех достали, а обратно не сложили. Марина провела пальцем по подсвечнику в виде осьминога и поняла, что валяется он здесь достаточно давно: слой пыли был внушительный. То же самое касалось и остальных разбросанных вещей. Она подняла с пола ступу, в которой когда-то что-то растирали, и почувствовала, что предмет пахнет травами. Пест, который использовался для работы со ступой, лежал рядом. Среди покрывшейся пылью утвари Марина увидела шкатулку с такой же эмблемой, как на сундуке и кулоне. Она задумалась. Что общего между ней и предметами, украшенными этим значком? Зачем бабушка велела носить «амулет от сглаза»? Что, в конце концов, означает эмблема?