Виталий Бианки - Чей нос лучше? (сборник)

© Издательство «Детская литература». Сост., оформл. серии, 2001

© В. В. Бианки. Текст, наследники

© С. Сивоконь. Вступ. ст., 2001

© В. Бастрыкин. Рисунки, 2001

На свете не бывает чисто детских писателей, которые всю жизнь работали бы исключительно для детей.

Не бывает на свете чисто природоведческих писателей, которые писали бы исключительно о природе.

Однако почти у любого правила бывают и исключения. И вот одно из них – Виталий Валентинович Бианки (1894–1959). Писатель, которого знают и любят читатели самых разных возрастов, – как говорится, «от двух до восьмидесяти». Но сам он писал почти исключительно для детей и почти исключительно о природе. И при этом – вот что самое удивительное – не любил самого слова «природа»! Потому что, полагал он, слово это испорчено (люди учёные сказали бы – «скомпрометировано») слишком уж частым и неуместным употреблением.

– Болтают: «природа, природа», – ворчал он, – а сами придут на пляж или в лес и тут же без зазрения совести его замусорят. Вот тебе и «природа»!

Ещё больше раздражало его ходячее выражение «покорение природы».

– Не покорять её нужно, – возмущался он, – а понять, изучить, узнать, и она сама откроет тебе свои кладовые и свои музеи. И первое, с чего надо начать, – это перестать природу грабить. Да-да, грабить! У природы надо брать в долг. Срубил тысячу деревьев – столько же и посади. Выловил в озере крупную рыбу – дай подрасти малькам. Иначе останешься без леса и без рыбы. Мало тебе зверей в лесу – организуй лесное хозяйство. Но не будь хапугой, не превращай свою землю в пустыню!

Сегодня эти мысли понимают и разделяют многие (хотя далеко не всегда следуют им!). Но Бианки-то высказывал их 40 лет назад, когда они и звучали редко, и мало кто к ним прислушивался.

Да и не очень-то он надеялся обратить в свою веру взрослых, больше рассчитывал на главных своих читателей – детей.

Впрочем, когда-то он думал иначе.

В годы Великой Отечественной войны по заказу Наркомпроса, который расшифровывался как Народный комиссариат просвещения, Бианки пытался составлять сборник, адресованный воспитательницам детских садов, коих он ласково и метко окрестил «детсадовницами». Сборник-хрестоматия, составленный им, назывался «Страна Див» (вот что предлагал он взамен слова «природа»!). Бианки привлёк к участию в сборнике много известных писателей, объяснил им замысел, «распределил роли», написал яркое, зажигательное предисловие, которое, говоря словами поэта, «могло бы и мёртвых сражаться поднять». Сражаться за подлинное, полноценное воспитание детей, признающее за ними право всегда быть детьми .

Писатель мечтал с помощью искусства открыть глаза «детсадовницам», а через них – и детям на то, что называют природой. Так сказать, включить их зрение и слух (а если удастся – и чутьё!) на «обыкновеннейшие объекты и явления природы» (письмо к писательнице Н. Павловой).

Увы! Романа с Наркомпросом и Учпедгизом (который должен был издавать «Страну Див») у Бианки не вышло. Через несколько месяцев он уныло сообщал Н. Павловой, что попал в «совершенно равнодушную среду. Ничего страшней этого для искусства быть не может. Инертность, косность мёртвой материи убивает всякую жизнь». Вместо живого и оригинального заглавия сборник вышел под трафаретным заголовком «Четыре времени года» и оказался вполне зауряден.

С тех пор прошло много лет, но ни одному большому писателю так и не удалось до сих пор составить школьный учебник или хрестоматию по своему вкусу, хотя за это брался не только Бианки, но и К. Чуковский, и С. Маршак (они предлагали создать учебник и хрестоматию по литературе).

Бианки, пожалуй, ближе всех подошёл к осуществлению заветной писательской мечты. И хотя подготовленный им сборник не был школьным учебником, по замыслу своему он был прообразом будущих школьных учебников – живых, увлекательных, ярких, пронизанных не только наукой, но и поэзией. Рано или поздно такие учебники будут созданы!

– Жестокость людей оборачивается прежде всего против них самих, – говорил Бианки, слыша рассказы друзей о бесчеловечном отношении к «братьям нашим меньшим». – Она развращает. А от жестокости к зверю до жестокости к человеку – один шаг. Никакая материальная выгода не может оправдать жестокости.

А впрочем, в ответ на такие слова читатель может писателю возразить: «Нас-то учишь, а сам?..» И правда: ведь писатели-природоведы – это, как правило, бывшие, а то и действующие охотники , порой довольно заядлые. Таким был и Бианки. Дома у него можно было видеть медвежью шкуру, чучело летучей мыши, лосиные рога и иные охотничьи трофеи. Долгие годы держал он отличных охотничьих собак – тоже, конечно, не красы ради… Был у него и особый документ, разрешавший ему охоту в любое время года (а зачем в любое время охотиться, когда, к примеру, птицы на яйцах сидят?). Хотя верно и то, что с годами ружьё Виталия Валентиновича стреляло всё реже: жажда исследования брала верх над инстинктом охотника.

«Что такое выстрел охотника-любителя? – размышляет Бианки. – Это «мгновение, остановись!». Чудо-существо вылетело, выскочило, поразило воображение. Его надо остановить, охватить, рассмотреть, понять! Гремит выстрел, птица падает, но мгновение не остановлено, и удовлетворения нет. Потому что в руках у тебя уже не чудо жизни, а мёртвое и дряблое тело».

Собственная судьба подсказывала ему, что охота-исследование куда интересней, чем охота-убийство. Да и книги его ясно говорят в пользу первой. Безжалостные и кровожадные охотники из его ранних книг с годами изгонялись со страниц его прозы, уступая место охотникам вдумчивым и дальновидным. Если в его известной книге «Лесная газета на каждый год», сложившейся в 20-х годах, ещё встречалось не очень-то приятное восхищение удачными охотничьими выстрелами: «Бах!.. – и, колесом, колесом крутясь в воздухе, задний вальдшнеп медленно падает в кусты», и даже остроумные заглавия газетных заметок порой вызывали раздражение (так, заметка «Одураченные тетерева» рассказывала, как охотник убивает «глупых» птиц, подманивая их с помощью тетеревиного чучела), то в конце жизни, готовя серию популярных радиопередач «Вести из леса», Бианки начисто исключил из них подобные сцены. А в научно-фантастическом рассказе «Пули профессора Горлинко», где изображена охота будущего, пули охотника не убивают, а лишь временно усыпляют животных, чтобы можно было поймать их и приручить. Главным же оружием охотника оказываются фотоаппарат, кинокамера и магнитофон.