Андрей Максимов - Солнце на дороге

И тотчас оттуда вышла красивая молодая женщина с длинными белыми волосами. На ней был яркий зеленый сарафан, украшенный ожерельем из орехов и листьев.

– Да ладно, муженек, ты не злись… – вздохнула она. – Это ж я так – от тоски. Вижу: человек. Смотрю: женщину свою страсть как любил. Ну, я ею и прикинулась.

Это был чужой голос. Не Ирэны. Да и сама красавица больше не напоминала погибшую жену полковника.

Боровой посмотрел на Антошина:

– Любил, что ли, женщину свою?

– Да, – буркнул ошалевший Антошин.

– Куда дел женщину?

– Погибла.

– Не уберег, значит. – Боровой присел на корточки, загородив собой весь белый свет. – Ну, если любил, неужто не понял: женщина – это ж не только тело, правильно? Что ж ты неосторожный-то такой? Всяк знает: Боровуха – ну, жена моя то есть – может прикидываться женой путника. Ты – путник?

– Угу.

– Вот я и говорю. Идешь-то издалека?

– Да.

– Ну, так что ж ты, путник, идущий издалека, не знаешь разве, если б у вас тут с Боровухой моей любовь случилась, ты бы тут же и помер, к возлюбленной своей отправился, в Вырий. Спасибо, я подоспел.

«Куда?» – хотел спросить Антошин, но решил лишних вопросов не задавать. И так в себя он приходил с трудом.

– Я просто пошутить хотела… – начала было Боровуха.

– Цыц! – прикрикнул на нее Боровой. – Знаю я твои шутки. Из-за тебя меня люди бояться стали. А ты – тоже… – Он махнул на Антошина своей огромной рукой. – Любимая женщина – она ж светиться должна изнутри… А эта? Срам один. Да и родинок на ней нет. Ты что, не заметил, что на ней нет родинок? – с некоторым удивлением спросил Боровой. – Родинки – человеческие метки, у моей их быть не может.

«Вот что меня смущало! – понял Антошин, тут же вспомнив родинки своей возлюбленной. – У нее родимых пятен нет! Ну и мир тут у них! Ну и законы! Главное, с ума не сойти…»

Боровой встал, подошел к Боровухе:

– Слышишь ты, жена, эти свои глупые игрища-то брось! Дубом Перуновым клянусь: выгоню из леса-то! Куда это годится, чтобы хозяина леса люди боялись?

«Нормальный вроде человек, – подумал Антошин. – Или не человек? Но все равно – нормальный. Зря разбойники пугали: он не злой совсем. И не людоед. Уставший он. Злые люди редко бывают уставшими».

Боровой снова повернулся к полковнику:

– Твоя-то не чудила?

– Нет.

– Повезло… А идешь-то куда?

«Действительно, – подумал Антошин, поднимаясь, – куда я иду? Ах да – за молодильными яблоками я иду. Вот куда. Что-то там про бессмертие узнавать».

– Молодильные яблоки ищу.

Боровуха захохотала так, что сидящая на ветке маленькая птичка в ужасе взлетела к самым небесам.

Боровой строго цыкнул на жену. Ее смех тут же оборвался.

Боровой спросил без тени иронии:

– Бессмертием интересуешься?

– Да вроде… Вы не знаете случайно, где молодильные яблоки отыскать можно?

И снова захохотала Боровуха. И снова взглядом своим оборвал ее смех Боровой.

Сказал, обращаясь к Антошину:

– Я перед тобой вроде как виноват… Ну, из-за жены моей, шутницы… Помочь бы тебе очень хотел… Но где молодильные яблоки искать – не ведаю.

– А кто ведает?

– Ведьмы… Ведьмы потому и ведьмы, что ведают. Ты, путник, видать, очень издалека идешь и наших законов не знаешь. А у нас тут все просто: Боровой лесом командует, Водяной – водой, ведьмы – ведают, жены – чудят… У вас не так, что ли?

Антошин задумался и ответил:

– У нас не так.

– Плохо у вас тогда. Потому что где порядка нет, там беспорядок. Вот с молодильными яблоками беспорядок и получился. Раньше они на острове Буяне росли, а как остров-то утонул – где искать? То-то и оно… Только ведьмы знают.

– А ведьму как найти?

И снова его вопрос вызвал взрыв хохота у Боровухи.

– Ну чего ты как лошадь? – пристыдил жену Боровой. – Человек издали идет, не понимает многого. Путник, одно слово. А кто знает, где путь его начался. – Боровой посмотрел на жену зло: – Я тебя, жена, пожалуй, Домовому отдам. Чтобы ты в доме сидела и жизнь человеческую наблюдала, училась чтоб.

Боровуха удивилась:

– У людей, что ли, учиться? Чему у них учиться-то можно? Они – слабые, они даже чудес не знают, они…

Боровой перебил жену:

– Вот видишь: слабые, чудес не знают, а живут. Детей рожают, в Вырий уходят. Как это у них все получается, а? Нам-то с чудесами попроще будет, а им каково? Трудно ведь? – Вопрос был обращен к Антоши ну.

Полковник решил в философские дискуссии не вступать, а спросить про то, что его интересовало:

– Ну, может, посоветуешь все-таки, где ведьму искать?

Боровой посмотрел на Антошина удивленно:

– Неужто ты и в самом деле считаешь, что ты умней, чем дорога? Как же так? Ты же путник, человек пути. Дорога мудрей и прозорливей человека. Неужто ты даже этого не ведаешь? Вот ты куда шел? За молодильными яблоками. А пришел куда? Ко мне… Так оно всегда и случается: человек не туда приходит, куда хочет, а куда дорога ведет его. Так что ты меньше себя слушай, а чутче прислушивайся к дороге.

Боровуха не выдержала, усмехнулась:

– Просил совета, путник? Получи!

– Дома с тобой поговорю, – насупил брови Боровой. – По-серьезному. Пошли.

И он исчез вместе со своей таинственной женой.

Антошин остался один посреди огромного чужого леса.

«Какой бред! – подумал Антошин. – Я должен найти ведьму, чтобы она показала мне путь к молодильным яблокам. Детский сад какой-то… Сказки народов мира».

Мир, окружающий Николая Васильевича Антошина, времени на пустые размышления не оставлял.

Когда полковник услышал треск сучьев, он поначалу решил, что вернулись разбойники. Встал спиной к дереву, готовясь к нападению.

Громкий рык огласил лес, и в нескольких метрах от себя Антошин увидел огромного медведя.

Медведь стоял на задних лапах, отчего казался еще больше, и смотрел на полковника своими крошечными глазками.

В глазах читалось недоумение: зачем, мол, ты, человек, пришел в мой лес?

Медведь зарычал, ясно давая понять, что разговор с непрошеным гостем будет коротким.

– Мне надоело все время бегать, – прошептал Антошин. – Почему меня так не любит это Время? Почему я все время вынужден убегать? Что я сделал плохого?

– А ты не убегай. Ты иди. По дороге, – снова услышал Антошин таинственный Голос.

Медведь, казалось, тоже прислушался, удивленно повел ноздрями и упал на четыре лапы. Но не стал от этого меньше. Антошин не подозревал, насколько медведь, оказывается, могучее животное.

Зверь мог настигнуть полковника в два прыжка, но пока, видимо, раздумывал, стоит ли это делать?

– Почему я тут постоянно со всеми борюсь? Почему? – Антошин отступал медленно, спрашивая непонятно у кого. – Один нормальный человек встретился, да и тот – чудище, да и жена у него ненормальная.