Юрий Шинкаренко - Свет в Шипучем овраге. Сказки из Сугробихи

Его глаза светятся ярко-жёлтым светом!

Огромные такие глазищи! Размером в тарелку!

И что этому Чудовищу надо от дяди Проши? Зачем третье утро подряд подкарауливает подводный зверь безобидного кладовщика?

– В какую сторону поплыло Чудовище? – спросил Венька.

Дядя Прохор махнул рукой вглубь моря. Там на поверхности воды пузырился мутный свет.

Венька собрался было ринуться в погоню. Но вспомнил про Осинишку: куда с таким?

– У вас есть запасное весло? – спросил он дядю Прошу.

Тот растерянно пожал плечами. И вдруг вспомнил:

– У меня в бане – ковшик с длинной ручкой. Может, подойдет?

Венька согласно кивнул. Дядя Прохор засеменил к своей бане.

А Венька стал вынимать из уключины Осинишку. Пусть на берегу позагорает, чучело-канючило!

Но Осинишко неожиданно заупрямилось.

– Не надо, – жалобно попросило оно. – Я тоже хочу в погоню. Я попробую не бояться!

– Ты? Хочешь в погоню? За Чудовищем? – не поверил Венька.

– Хочу, – упрямо повторило Осинишко. – Я боюсь за брата! Разве банный ковшик защитит его от морского зверя?

– А ты? Защитишь?!

– Да, – сказало Осинишко так твердо, будто было вырезано из дуба. И скомандовало:

– Дубишко! В погоню!

Лодка рванулась вперед.

Вскоре они нагнали пузырящийся след. В толще воды Венька увидел огромную тёмную тушу.

Желтоватые холодные глаза Чудовища пристально смотрели на Веньку из глубины. А само оно несуетливо двигалось вперед – уж не заманивало ли лодку в ловушку?

– Не выйдет! – закричало Дубишко. – Не уйдёшь! На глубине будем драться!

Оно нырнуло в воду, пытаясь дотянуться до тёмной туши. И дотянулось: глаза Чудовища на миг закрылись, то ли от удивления, то ли от боли.

Дубишко же высунулось из воды и прокричало в запале:

– Осинишко! В пасть не суйся! По бокам колошмать! – и снова ринулось на врага.

Вода возле лодки запенилась, закипела.

А Чудовище вдруг грозно развернулось. И стало всплывать.

Весла, не сговариваясь, оттащили лодку от места битвы и приготовились к обороне.

А хребет Чудища уже показался над водой. Подводный гигант, весь покрытый водорослями и ракушками, утробно прорычал что-то и навис над лодкой, словно утёс.

«Прощай, Сугробиха!» – подумал Венька и в последний раз посмотрел на врага. И вдруг заметил на нём… какие-то буквы.

«МОЛОКО», – значилось на боку Чудовища.

И Венька сразу узнал «зверя», хотя водоросли плотно облепили его бока.

На воде, порыкивая мотором, лежал давно знакомый деревенский молоковоз.

Ветровое стекло машины распахнулось. Из кабины выглянул водитель Серёжа.

– Венька, что за шутки? – строго спросил он. – Бочку мне поцарапал! Фару расколотил! Чуть-чуть – и потопил бы! Тебе что – места в море мало?

Пришлось Веньке объясняться с Сережей.

Потом и Серёжа рассказал Веньке, почему его молоковоз бороздит морские пучины. Это Серёжа в армию готовится.

Осенью Серёжа уйдет служить. Во флот. Чтобы не терять времени, Серёжа заранее начал боевую подготовку. Поставил на свою машину мощный винт, законопатил все щели. И пожалуйста, подводная лодка! Пока настоящую не доверили, и на такой можно тренироваться. Тем более, что дел под водой по горло!

Дел у Серёжи, действительно, много. Нужно в город молоко возить. Не ждать же, когда моря пересохнут. Молоко-то скиснуть может.

– Так что аккуратней веслами размахивай, – посоветовал Серёжа. – Не один в море!

Двигатель молоковоза взревел. Винт закрутился чаще. И автомобиль двинулся вперед, медленно погружаясь в волны.

А Венька поплыл в школу. По пути он крикнул дяде Проше, чтобы тот ничего не боялся.

– Понял! – ответил дядя Проша. – Я с косогора всё видел! Ну и Серёжа! Моряк так моряк! Никакие цунами его не пугают! А ты, Венька, большую волну выдержишь?

– Выдержу! – ответил Венька и крепче ухватился за весла. – С такими братьями я теперь и не то выдержу. Ныряйте смело!

Урок рисования вышел печальным. Да и как не грустить… Веньке и остальным ребятам нужно рисовать конюха Овёсыча, а тот пришёл в школу с синяком.

Синяк он принёс на лбу. Идёт и всем рассказывает:

– Это я за бабочкой наблюдал! За капустницей!

– Разве бабочки нападают на людей? – удивилась Нина Васильевна, которая ведёт биологию и всё про бабочек знает.

– А она и не нападала. Она к колодцу летела.

– Это бывает, – подтвердила Нина Васильевна. – Летают они к колодцам.

– А у колодца – журавель…

– Неужели вернулся с юга? – ахнула Нина Васильевна.

Овёсыч помотал головой.

– Нет, я про другого журавля. Про шест, которым воду черпают. Ведро ещё к этому шесту приделано. Капустница-то ведро заметила…

– Верное наблюдение, – кивнула Нина Васильевна. – Капустницы – очень наблюдательные бабочки!

Овёсыч вздохнул.

– Капустница-то наблюдательная… Стороной ведро облетела. А я его не заметил. Вот и схлопотал донышком по лбу!

Сел Овёсыч перед Венькиным классом. Ногу за ногу закинул. Бодрится. А видно: переживает.

– Может, в другой раз вас нарисуем? – предложил Андрей Андреевич, учитель рисования.

Овёсыч не согласился:

– Вот ещё, из-за бабочки урок срывать! Синяк – пустяк, синяк – не шишка!

– Да, – сказал Андрей Андреевич. – Шишку бы ребята не нарисовали. Светотени мы ещё не проходили. Шишки в следующем году рисовать будем. Приходите.

Овёсыч обещал подумать.

– Не прибавится во мне наблюдательности, – говорит, – приду к вам и с шишенцией.

Андрей Андреевич обрадовано кивнул головой и подмигнул ребятам. Мол, начинайте! Уж больно вид у Овёсыча хорош! Страдающий вид! Пушистые, как у кобылы Простушки, ресницы полуопущены. У глаз – печальные морщинки. Уголки губ поджаты, словно уздечкой стянуты.

Раскрыл Венька коробку карандашей и давай печаль Овёсыча на бумагу переносить.

Замечательный получился портрет. Не только лицо Овёсыча, но и его соломенная шляпа печалью дышит. Даже не печалью – мировой скорбью.

На шляпе Венька нарисовал бабочку-капустницу. Капустница держала в лапках полевой бинокль. Это для того, чтобы было понятно: наблюдательная бабочка!

Потом Венька принялся за самое главное. За синяк!

Вынул из коробки чёрный карандаш. Примерялся к портрету. И вдруг услышал:

– На-до-е-ло!

Венька с недоумением посмотрел на карандаш. А того даже потряхивало от возмущения.

– Что тебе надоело? – спросил Венька.

– Всё! Всё надоело! Сделал из меня козла отпущения! К остальным карандашам ты по-человечески относишься. А ко мне?! Ко мне?! Ни в грош меня не ставишь! Самую чёрную работу подсовываешь! Когда ты меня из коробки достаешь?! Когда нужно войну рисовать! Дым и копоть! Когда пожар!.. Головешки, сажа! Если пиратов рисуешь, без меня, конечно, не обойтись! Повязки пиратские, чёрный флаг на рее!.. А мне надоело! Я устал от пиратов, от войн, от пожаров! Я хочу света! Я хочу быть в рисунках, где рожь и васильки, где цыплята клюют арбузную корку. Я не хочу, чтобы от моей работы люди хмурились.