Дмитрий Мищенко - Северяне

Нежданное превращение Всеволода из холопа в отважного дружинника, страх перед грядущим, вопли раненых, воинственные крики оборонявших стену северян – все слилось воедино, сжало сердце тоской и болью. Что будет? Неужто достанется она страшному чудищу кагану, погибнет на чужбине в горькой неволе!.. Но, может быть, Всеволод… Затеплилась в сердце девичьем надежда… Он сильный, смелый, ловкий. Такой и может одолеть кагана в единоборстве.

И есть ему за что бороться – за славу, за свободу. Первым витязем станет он тогда в княжеской дружине и первым ратным мужем во всей Северянщине. Землей и почестями наградит его князь за победу в таком поединке. Но… тогда и руки моей может просить у князя Всеволод… «А как же Олег? Ведь я просила его защиты… И обнадежила киевского князя… И даже думала, что то любовь… Я и теперь так думаю. Как быть? Что делать?..»

День прошел в непрестанных кровавых стычках. Хозары то откатывались, то снова валом надвигались на ворота, словно обезумев, лезли на стены, забрасывали разящими стрелами. И не один уж воин пал с занесенным над головой мечом по эту и по ту сторону стены, на кучи убитых и раненых хозар.

Лишь к вечеру затихла битва, хозары стали отходить к лесу. Но в крепости долго еще не спали, ждали внезапного, коварного нападения.

Не спала и княжна. До поздней ночи ходила по терему, прислушивалась к зыбкой тишине на поле брани и в детинце. То и дело посылала слуг узнать, что делается у ворот, чинят ли пробоины, разрушенные в нескольких местах стены. Кто-то из отроков высказал догадку, что хозары умышленно отошли далеко, до самого леса, чтоб обмануть северян, под прикрытием ночи ползти к стенам Чернигова и сделать под них подкоп.

Мысль эта засела в голове Черной, не давала покоя, гнала сон. Но вот приехал князь, рассказал, что все вылазки хозар отбиты, а северяне бодры духом, дружинники и ополченцы храбро сражались. Теперь воины спят, а дозоры сторожат каждую пядь на стенах, и мышь там не проскочит незаметно.

Успокоенная его словами, княжна вскоре заснула. Пробудилась от громкого говора под окнами терема. Глянула в окно, а на дворе – погожее летнее утро. Солнце уже поднялось над лесом, заливает все вокруг теплым ярким светом. Веселыми искрами вспыхивают золотые лучи в серебристых колокольчиках-росинках, повисших на листьях.

И птицы заливаются среди ветвей, звонкий щебет их несется навстречу ясному небу. Можно подумать, что в Чернигове мир и благоденствие, а вчерашняя битва только страшный сон…

Она вскочила с постели, выглянула из двери опочивальни. Кругом ни души. Куда-то запропастилась нянька…

«Что означает эта тишина, – удивилась Черная, – куда девались слуги? Уж не убрались ли хозары восвояси? Вот была бы радость! И впрямь, может, на ее счастье, унесла их нелегкая в проклятый Итиль?» Она не стала долго гадать, накинула кое-как одежду, не умывшись, не причесавшись, скользнула к выходу из терема.

– А князь согласен? – услышала она чей-то голос внизу, у дверей.

– Да говорю ж тебе, согласен, – ответил другой голос. – Поединок будет между воинами нашими. И кто победит сильнейшего, тому и доведется сразиться с хозарином.

Черная остановилась на лестнице, прислушалась, потом побежала в комнату к няньке.

– Нянька! Нянюшка! – опрометью влетела она к старухе и кинулась ей на шею.

– Милая, хорошая моя, слыхала, о чем говорят отроки там, под лестницей?

– Что с тобой, дитя мое? – уставилась на нее испуганная нянька. – Да хранят тебя боги, и Цур, и Пек [37], и Сварог! Скажи же толком, что случилось?

– Там внизу, – торопливо заговорила княжна, – рассказывают отроки о каком-то поединке. Пойди разузнай, когда и где он будет. Скорей же, нянюшка, милая! – нетерпеливо запрыгала Черная.

Старуха тяжело поднялась, пригладила сбившиеся на сторону волосы и молча вышла за двери. Княжна выпорхнула вслед и побежала к себе в опочивальню. Она догадывалась, о чем вели речь отроки, и спешила переодеться, принарядиться к выходу.

Вскоре возвратилась нянька и подтвердила ее догадки: Всеволод просил у князя разрешения вызвать кагана на поединок. Князь не отказал, но и не согласился сразу. Сначала хочет он увидеть, каким бойцом покажет себя Всеволод в состязаниях с сильнейшими дружинниками. Потому устраивает единоборство их на Соборной площади. Значит, скорей, скорей умываться, причесываться, наряжаться! Скорей туда, к дружинникам, на площадь!

На Соборной площади, где совсем недавно крепко рассорился князь Черный с народным вечем, собралась ныне едва ли не вся дружина северянская и множество народа. Князь не верил, да и не мог поверить, что никому не ведомый отрок одолеет хозарина. Но то, что отрок рвется в бой, запало в сердце князя. Кто знает? Может быть, он несет княжне спасение? Сразиться должен он с тем, кто требует дочь князя себе в жены. А какой из кагана витязь? Изнежен да жиром заплыл. Хитер, как лис, и лют, как дикий кабан. Но в таком деле, как поединок с сильным витязем, на хитрости одной далеко не уедешь. Да и кабанья ярость тоже не подспорье. Победа дастся тому, у кого сила богатырская и ловкость!

Да, было о чем пораздумать князю в эту ночь. Однако утром объявил он свою волю: на бой с хозарином выйдет сильнейший из северян!

И вот вышли дружинники на площадь. На видном месте – Всеволод. Он первым хочет доказать свою силу и право бороться за княжну. Славята оглашает условия единоборства, вызывает тех, кто решил состязаться с отроком.

Первым вызвался Галляр, здоровенный и очень широкий в кости варяг. Когда-то он спас князя от дикого тура, приняв на себя могучий удар раненного и оттого еще более разъяренного зверя. Руки у варяга короткие и толстые, словно колоды. Лицо суровое, жестокое.

Соперники сначала разъехались в разные стороны, потом пришпорили коней и понеслись друг на друга, наставив копья. Вот сшиблись они на середине поля, но копья только скользнули по щитам, а сильные кони молниеносно разнесли бойцов в разные стороны.

В толпе заволновались. Еще тесней сомкнулось кольцо людей, нетерпеливо ждавших продолжения поединка.

Всеволод обвел возбужденно блестящими глазами стоящих вокруг северян и… замер: неподалеку от князя он увидел Черную. Она ободряюще улыбалась ему, что-то говорила, но за шумом не разобрать было, что именно, беззвучно шевелились ее губы. Он чувствовал, что это слова одобрения, дружбы, а может быть… может быть, любви, тревоги за него…

А варяг уже снова мчался ему навстречу. Всеволод сильно пришпорил Вороного, весь подобрался, изловчился, да с такой силой ударил в подставленный Галляром щит, что варяг и опомниться не успел, как вылетел из седла.