Дмитрий Мищенко - Северяне

Князь смерил ее недоверчивым взглядом. В чем тут дело? Не приглянулся ли ей никому не ведомый отрок? Но как же отказать дочери, которую князь должен оставить в детинце В такое тревожное время?

– Жаль оставлять Всеволода здесь. Он там, на поле брани, был бы очень нужен. Таких богатырей, как он, у нас немного. Но коли ты боишься, пусть будет по-твоему: оставляю его здесь охранять терем.

– Во главе охраны, батюшка, – попросила Черная. Черный помолчал, обдумывая, что ответить дочери.

– Зачем это? Ведь отрока того совсем мы мало знаем.

– Он смел, – настаивала княжна, – отвага его будет всем примером. И я спокойна буду, что сторожит меня надежный воин.

Князь пожал плечами. Но отказать дочери не решился: ведь он уходит с войском, а дочь оставляет здесь.

– Пусть будет Всеволод во главе твоей охраны, – ответил он. – Может, так и лучше, и я спокойней буду, зная, что Всеволод в самом деле страж надежный…

Прощаясь, князь нежно прижал к себе дочь. Потом поглядел на нее, такую грустную и прекрасную и так похожую на свою мать.

– Баловница ты, – попытался он, улыбаясь, поднять настроение шуткой, – знаешь, что отец ни в чем не откажет, и выдумываешь невесть что. Ну да ладно, ладно, – не дал он возразить ей, видя, что она хочет еще что-то сказать, – говорю же, обойдемся и без твоего Всеволода. Пусть сторожит покрепче терем!

Он нарочито сказал это слово: «твоего», но Черная будто и не слышала, заговорила об ином.

– Я выйду провожать вас, батюшка! Накажу няньке, чтоб разбудила меня до первых петухов, когда вы будете собираться в поход… Премного благодарна за то, что уважили мою просьбу. Со Всеволодом я спокойней буду.

«Со Всеволодом», – подумал князь.

Он пожелал ей доброй ночи, однако, когда она стала уходить, не выдержал и остановил ее у двери.

– Донюшка, – ласково спросил он, – а он… тебе нравится, этот отрок?

Княжна залилась краской, смущенно глядя на отца.

– Что вы, батюшка! Мы только дружим с ним.

– Вот как? Дружите? Когда же вы успели подружиться? Ведь он только-только прибыл к нам в Чернигов и здесь его никто не знает… Отколь тебе он ведом?

Черная потупила взор:

– Я… я скрывалась у них… когда бежала от хозар… да и раньше еще видела его и говорила с ним.

Князь в изумлении глядел на дочь, не понимая, как могло это случиться.

– Что-то не разберу я, – сказал он, помолчав, – как ты могла скрываться у них. И кто это «они»? У кого это «у них»? Ведь Всеволод не северянин!

– Кто сказал, что он не северянин?

– Да сам же и сказал, – развел руками князь, – помнится, говорил, будто он из-за Сулы-реки.

«Из-за Сулы? Почему из-за Сулы? – торопливо соображала княжна. – Зачем он так сказал?.. Ах, вот оно что!..» Догадавшись, что заставило Всеволода сказать неправду, Черная хотела было объяснить князю, но вовремя спохватилась и промолчала.

– А может, побоялся, что вы не примете его в дружинники? – неуверенно промолвила она наконец. – Ведь у нас охотнее берут чужеземцев в дружину…

Не понравился Черному такой ответ. Но уж поздно было, близилась полночь. Не стал больше допытываться у дочери, где встретилась она раньше с отроком, и повелел ей идти в свои покои.

Вернувшись к себе, княжна не спала, и не до сна ей было. Выглядывала то за дверь, то в окно. Услышала, что отрок кликнул к отцу сначала Всеволода, потом начальника княжеской дружины… Черная тихонько и быстро надела простую одежду воина и, миновав дружинников, стоявших на страже у терема, направилась к жилью, где помещались воины охраны.

– Мне нужен начальник караула, – сказала она отроку, стоявшему у входа.

– Сейчас кликну, – засуетился тот.

К ней вышел тот самый начальный муж, которого недавно видела она у князя.

«Значит, отец не выполнил мою просьбу, – удивилась она, – и не поставил во главе охраны Всеволода. Но почему?..» Гнев и обида разом подступили к сердцу. Ей захотелось тут же броситься к отцу с упреками и жалобами. Слезами принудить его сделать так, как она хочет! Но она сдержалась. Вспомнила, что негоже тревожить отца в ночь перед битвой.

– Князь приказывал начальному мужу, чтобы взял он в княжью охрану отрока Всеволода? – недовольно спросила она.

– Да, княжна, приказал.

– Где он сейчас?

– На конюшне. Ушел доглядеть своего коня.

– Хорошо. Я найду его там. Да, как бы не забыть… – будто спохватилась она и добавила: – Всеволод мне нужен. Этой ночью поедет сопровождать меня по окольному граду.

– Воля твоя, пусть будет так, как желает княжна. Всеволод – надежный страж. Вот только след ли разъезжать тебе ночью по граду?

Черная поняла намек и надменно ответила:

– Начальный муж, думаю, знает, зачем должна я буду отправиться к воротам? Ведь князь сказал тебе?

– Да. Но князь также наказал нам беречь княжну как зеницу ока. И уж коли решается она ночью ездить по граду, я выделю ей для охраны нескольких дружинников.

– Нет, нет, не надо, – отказалась Черная, – не нужны мне дружинники. Хватит одного Всеволода. Я полагаюсь на него. Да и не сейчас он понадобится мне, – нашла она наконец нужные слова, чтоб успокоить не в меру заботливого витязя.

Всеволод не обрадовался приходу Черной на конюшню. Видя, что поблизости никого нет, он стал попрекать ее:

– Зачем, княжна, так сделала?

– Как?

– Зачем оставила меня здесь, в детинце? Черная смотрела на него, спокойно улыбаясь.

– Ты недоволен?

– Еще бы! Утром каган не вышел на поединок, а вечером княжна заботится о том, чтобы избавить меня от встречи с ним на ратном поле. А я-то ждал, мечтал скрестить копье и меч с хозарским каганом и одолеть его в честном бою.

– Откуда у тебя такая жажда сечи? – лукаво усмехнулась Черная.

Всеволоду почудилась в ее словах насмешка. Он нахмурился и резко ответил:

– Княжне, вижу, смешно! А я хотел бы знать, зачем отозван из дружины! Зачем я здесь, в охране, а не на поле ратном, где должно быть мне как воину?

– Так нужно, Всеволод. Есть для тебя дело тайное и очень важное. Не всякому его доверишь. Вот потому-то я и выпросила тебя у князя.

– Но почему же именно меня? И перед самой битвой!

– Не следует здесь говорить об этом. Седлай Вороного, выедем отсюда в другое место, где не могут услышать нас любопытные уши, и я поведаю тебе все, что задумала.

Но Всеволод не торопился, стоял задумавшись, видно сомневаясь в сказанном княжной.

– Ты не веришь мне, Всеволод? – прозвучал ее встревоженный голос.

– Не знаю… – замялся он. – Мне кажется, что нет сейчас важнее дела, чем то, которое задумал князь. Черная молча слушала его.

– Ну как хочешь, настаивать не буду, – обиженно ответила она. – И больше просить тебя не стану. Сама поеду, коли так!

Княжна двинулась к выходу, но Всеволод загородил ей дорогу: