Джеральд Даррел - Моя семья и другие звери

– Да, да! – воскликнула мама в восторге, что поняла его.– Да, немножко.

От гнева таможенника ее спас своевременный приезд Спиро. Обливаясь потом, он ввалился в таможню, утешил маму, успокоил таможенника, объяснив ему, что у нас много лет не было никакой новой одежды, и, не успел никто глазом моргнуть, как багаж оказался на пристани. Затем Спиро взял у таможенника кусочек мела и собственноручно пометил весь багаж, чтобы в дальнейшем не было никаких недоразумений.

– Не говорю прощайте, а только до свиданья,– пробормотал Теодор, пожимая каждому из нас руку.– Надеюсь, вы снова вернетесь сюда... гм... очень скоро.

– До свиданья, до свиданья,– мягким голосом говорил Кра-левский, подходя ко всем по очереди.– Мы с нетерпением будем ждать вашего возвращения. Бог ты мой, конечно! И пожелаю вам получше провести время в доброй старой Англии. Пусть это будет отпуск. Как раз то, что нужно!

Спиро молча пожал всем руки, а потом стоял и глядел на нас, нахмурив, как всегда, брови, и вертел в руках кепку.

– Ну, надо прощаться,– начал он, и голос его вдруг задрожал и осекся.

Крупные слезы выступили у него из глаз и градом покатились по морщинистым щекам.

– Честное слово, я не собирался плакать,– всхлипывал он, вздыхая всей своей могучей грудью.– Но я как будто прощаюсь с родными. Мне кажется, что вы моя родня.

Пока мы утешали Спиро, катеру пришлось терпеливо ждать. Потом, когда застучал мотор и лодка понеслась через темно-синие воды, мы не отрываясь глядели на своих трех друзей, стоявших на красочном фоне лепившихся по склону домишек. Теодор, прямой и стройный, с сияющей на солнце бородой, поднял свою трость, посылая нам грустное приветствие. Кралевский приседал, подскакивал и очень энергично махал рукой. Нахмуренный Спиро держал в руке носовой платок, то вытирая им слезы, то махая нам вслед.

Когда пароход вышел в открытое море и остров Корфу растворился в мерцающем жемчужном мареве, на нас навалилась черная тоска и не отпускала до самой Англии. Закопченный поезд мчался из Бриндизи в Швейцарию. Мы все сидели в безмолвии, говорить никому не хотелось. Вверху, на сетке для багажа, заливались в клетках зяблики, стрекотали и стучали клювом Сороки, временами Алеко издавал свой печальный крик. Внизу, у наших ног, храпели собаки. На швейцарской границе в вагон вошел ужасающе вышколенный чиновник и проверил наши паспорта. Он возвратил их маме вместе с небольшим листком бумаги, без улыбки поклонился и оставил нас с нашей тоской. Чуть позднее мама взглянула на заполненный чиновником бланк и застыла на месте.

– Вы только посмотрите, что он тут написал,– сказала она с возмущением.– Какой наглец! Ларри взглянул на анкету и фыркнул.

– Это тебе в наказание за то, что ты уехала с Корфу,– сказал он.

На маленькой карточке, в графе "Описание пассажиров", аккуратным крупным почерком было выведено: "Передвижной цирк и штат служащих".

– Надо же такое написать! – все еще кипятилась мама.– Каких только чудаков нет на свете. Поезд уносил нас к Англии.

1956г.