Илона Волынская - Карамелька для вампира

– Поэтому вам можно пренебрегать интересами отца в его день рождения? – Мария Алексеевна потихоньку начинала злиться.

– Мама, ты всегда преувеличиваешь! Это не имеет никакого отношения ни к тебе, ни к папе, это просто наша принципиальная позиция. Ну представь себе: мы бы потребовали, чтобы ты пошла с нами на дискотеку, танцевала бы хип-хоп, а потом два часа слушала, как наши приятели обсуждают, что Грымза совсем оборзела со своим Грымзенышем и перевела его из вспомогательного состава в основной, а у Колокольниковой – очередной заезд, и она опять заелась с Петровым. А?!

Мария Алексеевна сжала виски тонкими пальцами.

– Я ничего не поняла! Я даже речь вашу не понимаю, словно вы не по-русски говорите!

– Ага, а когда ты три месяца назад заставила нас принимать твою очередную американскую родственницу, вы ровно сто тридцать шесть минут болтали о том, что Мунечка плохо обращается с Нюнечкой, и еще – есть ли у ребенка бабушка или ее нет! – поддержала сестру Мурка. – Мы тогда сидели, мучились и тоже ни слова не понимали!

– Мы не поняли даже, кто такие эти Мунечка и Нюнечка: мужчины или женщины? Может, они вообще не люди, а какие-нибудь белки или, того хуже, – аллигаторы? – подхватила Кисонька. – Более-менее ясно было с бабушкой. Бабушка – женщина, и не очень молодая, но ведь и вы с той родственницей тоже не знали точно: она есть или ее нет? Так чем наша Грымза с Грымзенышем и Колокольникова с ее заездами хуже этих загадочных Мунечки с Нюнечкой и бабушки с ребенком?

Сергей Николаевич внимательно посмотрел на девочек поверх развернутого газетного листа и заметил:

– Не знаю, правы ли вы, но я рад, что мои дочери умеют отстаивать свою точку зрения аргументированно и остроумно. Маша, может, отпустим их, а?

Кисонька заволновалась. Похоже, она несколько перестаралась, и сейчас любимый папа добьется для них освобождения от гостевой повинности. В иной ситуации это было бы прекрасно, но только не в данном случае. У них не будет другого случая расспросить майора Владимирова о похищениях детей.

Выручила их Мария Алексеевна. Мама оказалась настроена чрезвычайно решительно и не собиралась поддаваться ни на какие уговоры.

– Ты вечно им потакаешь! – напала она на мужа. – А меня люди каждый раз спрашивают: «Где ваши девочки? Где ваши девочки?» Приходится изобретать какие-то предлоги, чтобы оправдать их отсутствие – не могу же я сказать, что наши девочки считают ниже своего достоинства общаться со знакомыми родителей. Мне это надоело! Я требую, чтобы завтра вы были дома, а не болтались неизвестно где! – И Мария Алексеевна хлопнула ладонью по столу.

– Ладно, – после недолгого молчания неохотно протянула Кисонька. – Тебя сегодня не переспоришь. Посидим мы с вашими дядьками-тетками. – При этих словах удивленный Сергей Николаевич вновь вынырнул из-за газеты. Не в характере его дочерей было сдаваться так быстро. – Но у нас есть свои условия, – продолжала Кисонька. Услышав об условиях, Сергей Николаевич мгновенно успокоился и спрятался за газетным листом. – Во-первых, за столом ты посадишь нас рядом с майором Владимировым, с ним, единственным, у нас есть общие темы для разговора. Во-вторых, ты никуда нас не отправляешь ни в эти выходные, ни в следующие – у нас с ребятами дела.

– С каких это пор дети стали матери условия ставить? – возмутилась Мария Алексеевна, но, увидев, как сестры одновременно упрямо поджали губы, сдалась. – Хорошо, шантажистки, я согласна, но извольте завтра вести себя прилично и одеться как следует. Мурка, я тебе говорю!

– Сделаю, – тяжко вздохнула Мурка. – Но учти! – Она угрожающе ткнула в маму пальцем. – Мы будем очень стараться и терпеть любые глупости ваших гостей, но если дядя Дима снова станет учить нас, как правильно наносить удар ногой с поворотом, а тетя Альбина толкнет речь о растлевающем влиянии американских фильмов на неокрепшие детские умы, мы за себя не ручаемся!

Убирая со стола, Мурка тихонько шепнула сестре:

– Ты молодец! Классно их раскрутила!

– Конечно, я молодец, – довольно улыбнулась Кисонька. – Если бы мы просто так, без всяких споров согласились завтра остаться дома, родители удивились бы и сразу заподозрили, что мы что-то затеваем. А так – мы очень не хотели, нас мама заставила. Все понятно и привычно. Заодно и выходные себе освободили, а то ведь точно они бы нас на дачу утащили, и прощай, расследование.

Веселье в доме Косинских длились уже пятый час подряд. Хмельные гости разбрелись по всему дому. Разъяренная, фырчащая, как кошка, Мурка вбежала в отцовский кабинет и нырнула за тяжелую портьеру зеленого бархата. И тут же в темноте натолкнулась на что-то живое и теплое.

– Будь любезна, не пинайся, – потребовала темнота голосом Кисоньки. – Если ты тоже хочешь спрятаться, то садись рядом и не вертись, и так места мало.

Мурка уселась на широком подоконнике рядом с сестрой.

– Пить хочется! – пробормотала Кисонька. Мурка на ощупь вложила в руку сестры предусмотрительно прихваченную ею бутылку колы. Глаза Мурки привыкали к темноте. Из мрака постепенно выступило лицо Кисоньки.

– От кого прячемся? – поинтересовалась Мурка.

– От тети Альбины, – глотнув колы, ответила Кисонька. – Представь себе, только встали из-за стола, – ты на кухню вышла, – как она отловила меня и начала ворковать: ах, Кисонька, ах, милая, ах, красавица, радость мамы и папы! У меня сразу появились дурные предчувствия! И ты знаешь, что она себе позволила? Вдруг захлопала в ладоши и закричала на всю комнату: «Кисонька сейчас прочтет нам стишок!» Все обернулись с вежливыми улыбками, и я почувствовала себя полнейшей кретинкой!.. А этот комок наглости и дурных манер загоняет меня на стул, как пятилетнюю, и требует свой стишок! Ух-х!

Мурка сочувственно хмыкнула:

– И что?

– Пришлось читать! Как робот, я оттарабанила им Киплинга по-английски – самое коротенькое стихотворение из тех, что знала, и попыталась спастись… А она хватает меня за руку и тащит к маме – чтобы прочитать ей мораль о вреде иностранных языков! Дескать, никто из старших не может проверить, что я там декламировала – а вдруг что-то вредное? Но и после этого она не остановилась! Поволокла меня в мою комнату, залезла в шкаф, повытаскивала все мои платья и битых полчаса объясняла, что мини нужно удлинить, на макси зашить разрезы, а декольте прикрыть! Слава богу, зашел тот, интересный, седоватый, ну, нейрохирург, и тетя Альбина перенесла огонь своих батарей на него. Когда я удирала, она с помощью моего глобуса показывала ему, как правильно делать операции на мозге! Ты тоже от нее спасаешься?

– Не-а. Она сейчас занята, учит нашу маму правильно готовить. Я от дяди Димы сбежала.