Анна Устинова - Загадка серебряного медальона

– Не знаю, – упорствовал Савушкин. – Я с бандитами как-то пока дел не имел.

– Ты на что намекаешь? – завелся с полоборота Марат.

– Ни на что я не намекаю, – развел руками Боря.

– Нет, ты скажи, что имел в виду, – сжал кулаки Ахметов.

Дело в том, что Ахметов-старший еще несколько лет назад работал носильщиком на Курском вокзале. Затем он сделал непонятную, но весьма впечатляющую карьеру. Сперва он разъезжал в собственном джипе «Паджеро», затем сменил его на «Порше», а недавно приобрел «Роллс-Ройс». Марат уже два года проводил каникулы на лучших европейских курортах. Слухи о Хамитяе Хамзяевиче ходили разные, и самолюбие сына от них страдало. Поэтому он и отреагировал столь болезненно на безобидное замечание Савушкина, с которым они вообще-то дружили.

– Какой-то ты нервный стал, – спокойно произнес Савушкин. – Лучше рассказывай дальше.

– Действительно! – в один голос поддержали его Мишка Сидоров и Наташа Ильина.

– Да чего там особенного рассказывать, – уже остыл Марат. – Банальный в бизнесе случай. Она задолжала. К ней ворвались. Она в слезы. Им по фигу.

– Погоди, погоди! – запротестовали одноклассники. – Пояснее нельзя? Кто она? Кто они?

– Куда уж ясней. – Ахметов купался в лучах всеобщего внимания. – Они – это бандиты. А она – Машкина мать, которая им задолжала.

– А Машка дома была? – не замечал никто застывшую в дверях класса Школьникову.

– Естественно, – подтвердил Марат. – Ее бандиты в ванную комнату загнали и заперли. Чтобы, значит, разборку проводить не мешала.

– Ух ты! Как здорово! – в полном восторге воскликнул Мишка Сидоров. – Давай дальше, Марат!

– Ну, к Машкиной матери ствол приставили, – с охотой продолжал Ахметов. – Предок мой всегда меня учит: «Надо, – говорит, – сынок, всегда думать, у кого деньги берешь». Ну а Машкина мать лопухнулась и…

– Врет он все! – не выдержала Моя Длина.

Схватив стул, она бросилась на Марата.

– Ты что, Машка, шуток не понимаешь? – метнулся тот в панике к выходу из класса.

– Зато ты, Маратик, сейчас поймешь, – швырнула Моя Длина в него стул.

Марат увернулся. Стул, пущенный мощной дланью Моей Длины, устремился к дверному проему. В это время по коридору шла химичка Алевтина Борисовна. Она хотела предупредить девятый «В», что расписание изменилось, сейчас у них вместо географии химия, а потому им немедленно надо перейти в кабинет химии.

Стул пронесся совсем рядом с головой Алевтины Борисовны. Лицо учительницы побелело.

– Убивают, – охнула она и упала в обморок.

– Алевтина Борисовна! – легонько потряс химичку Марат.

Учительница продолжала неподвижно лежать на пороге девятого «В».

– Нужно что-то с ней делать, – послышался совет с задней парты.

– А то мы сами не знаем, – ответил Пашков. – Сперва Алевтину затащим в класс, – начал командовать он. – Иначе Миша нас засечет.

Предупреждение было нелишним. Директор Михаил Петрович часто по утрам совершал обход школы.

Марат Ахметов, Боря Савушкин и Сидоров топтались нерешительно возле химички.

– Чего встали? – прикрикнул на них Пашков.

– Да неудобно как-то, – пробормотал здоровяк Марат.

– Ему, видите ли, неудобно! – возмутился Пашков. – Алевтина тут на пороге лежит. Дверь класса не закрывается, а ему неудобно. Вот втащим, закроем дверь, а потом спокойно обдумаем, как ее привести в норму.

– Если это вообще возможно, – мрачно проговорил Тема.

– Не каркай, – шикнула на него Катя. – Она пока еще дышит.

Боря Савушкин и Марат Ахметов, два силача девятого «В», подхватили на руки Алевтину. Пашков немедленно затворил дверь.

– Куда ее, Лешка? – спросил Марат.

– Куда, куда, – отозвался Пашков. – Естественно, на учительский стол.

– Слушай, у нее ноги свешиваются. – Бережно уложили Марат и Боря на стол худую высокую Алевтину.

– Ноги – это ерунда, – отмахнулся Пашков. – Главное, чтобы пришла в себя.

– Кажется, она и впрямь дышит, – пригляделся Олег к химичке. – Значит, надежда есть.

– Скоро, боюсь, перестанет дышать, – уже стоял рядом Тема. – Такой цвет лица только перед смертью бывает.

– Что-то она действительно слишком уж бледная, – заволновались девочки.

– Надо вызывать реанимацию, – сказал Темыч.

– Тебя, Темка, послушать, так при любом насморке нужно одно из двух: или реанимацию, или вскрытие, – ответил Пашков. – Алевтина у нас, между прочим, почти каждую неделю от чего-нибудь падает в обморок.

Алевтина Борисовна и впрямь отличалась изрядной нервозностью. Кроме того, у нее вызывали панический ужас домашние насекомые типа клопов, тараканов и муравьев. Даже словесное упоминание этих тварей повергало химичку в истерику, а порой и в обморок. Правда, на этот раз она чересчур долго пребывала в беспамятстве.

Таня взяла учительницу за запястье.

– Пульс есть.

– Пора бы ей очухаться, – сказал Боря Савушкин.

– В таких случаях хорошо по щекам похлопать, – посоветовал умудренный жизнью Марат. – Живо оклемается. Мой папаша, когда еще был носильщиком, таким образом приводил в себя пьяных на платформе.

– Но Алевтина-то трезвая, – возразил Мишка Сидоров. – Она вообще, говорят, ничего не пьет.

– Куда ей, – кивнул Марат. – И так нервы ни к черту.

– Чего же тогда хлопать зря по щекам? – тихо спросила Таня.

– От обморока тоже должно помочь, – отозвался с уверенным видом Марат.

– Вот ты и похлопай, – повернулся к нему Женька.

– Я? Нет! – в ужасе попятился тот от химички.

– Спокуха, ребята! Я знаю, что делать! – крикнул Пашков.

Схватив леечку для поливки цветов, он щедро выплеснул ее содержимое на бледное лицо химички. Результат сказался мгновенно. Алевтина Борисовна как ужаленная вскочила с учительского стола.

– Где это я? – посмотрела она на остолбеневших учеников.

Не успел еще девятый «В» ей ответить, как Алевтина Борисовна провела рукой по лицу и волосам.

– Вода, – посмотрела она на собственную руку. – Залили! – прорезал класс ее истошный вопль. – Опять залили, негодяи!

И она выскочила в коридор. Так уж совпало, что за последний месяц квартиру Алевтины Борисовны три раза подряд заливали соседи сверху. Вот ей и показалось сейчас, будто она находится не на работе, а дома.

– Чего это с ней? – удивились ребята.

– Трудно сказать, – развел руками Пашков. – Но нам, по-моему, влетит. Вот сейчас Алевтина совсем очухается…

– И все по милости Пашкова, – перебила Катя.

– Я не виноват. Это Машка, – справедливо заметил Пашков. – Зачем стулом в Марата кидала?

– Я, кстати, давно заметил, – сказал рассудительный Мишка Сидоров. – Когда кидаешься стульями, всегда попадаешь не в того, кого надо.

– Ничего. Сейчас попаду туда, куда надо, – снова схватила стул Школьникова.