Катя Матюшкина - Влипсики

Впрочем, тётушка была так увлечена рассказом, что не обращала никакого внимания на прыжки мистера Прыгса. История обрастала всё новыми и новыми подробностями и в конце концов стала напоминать фантастический боевик.

– Бежим? – спросил Шнопсик, пытаясь завязать обрывки шнурков. – Эй, чего ты толкаешься?

– Да это не я… – Голос Тюка звучал с другой стороны.

У Шнопсика затряслись коленки. Кто же там, сзади? Призрак?! Боясь представить, кто это может быть, влипсёнок медленно обернулся. Прямо за его спиной стоял огромный жук-рогач и шевелил носом.

Стараясь не делать резких движений, Шнопсик попятился. Жук удивленно моргнул и клацнул челюстью.

С криком «Ма-ма-а-а!» влипсёнок бросился прочь, пулей пронёсся мимо Мюкли и врезался в тётушку Фэ. Тюк бросился следом.

Тётушка хотела было выругаться, но вдруг листва зашуршала и оттуда высунулась рогатая мордочка жука.

– Жук! Жук! – завизжала тётушка и прыгнула на руки к мистеру Прыгсу.

Жук огляделся, фыркнул и шагнул вперёд.

Тюк открыл рот от удивления. Ничего подобного он прежде не видел.

Верхом на жуке-рогаче сидели два влипсика. И первый влипсик держал жука за рога, словно за вожжи.

– Братцы! – в один голос воскликнули всадники. – Наконец-то мы вас нашли!

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась Мюкля, – а вы кто такие?

– Мы бедные путники! – запричитал первый всадник – коренастый человечек с взлохмаченными волосами и чёрными бегающими глазками. Одет он был в рваную тельняшку и потёртые штаны.

Спрыгнув с жука, незнакомец направился к влипсикам, приветственно раскинув руки. – Какая встреча! Какая радость! Даю сто сушёных гусениц, если это неправда.

– Мне не нужны гусеницы! – пробормотал мистер Прыгс. – Я предпочитаю здоровое питание.

Тётушка Фэ забеспокоилась и вдруг ни с того ни с сего влепила мистеру Прыгсу пощёчину.

– Что пристал, балбес! А ну отпусти меня!

– Пожалуйста! – Пожал плечами мистер Прыгс и выронил тётку.

– Забодай меня комар! Да ведь это же мой родной братец! – накинулся на мистера Прыгса незнакомец и сжал его в объятиях. Мистер Прыгс оторопел от таких нежностей.

Тётушка Фэ поднялась и обиженно засопела, но никто не обратил на неё внимания.

– Меня зовут Хряпсик, – представился путник и махнул рукой на товарища, – а это Дундук. Когда-то, давным-давно, мы жили здесь, но однажды страшный ураган унёс нас далеко от родного Дерева. Чего нам только не пришлось пережить! Даю тысячу сушёных гусениц, если это неправда.

– Если мне не нужны сто гусениц, зачем мне тысяча? – Мистеру Прыгсу явно не нравился Хряпсик.

– Бедные! Как же вам удалось вернуться? – всплеснула руками Мюкля.

Дундук жалобно всхлипнул и попытался что-то сказать, но Хряпсик его опередил:

– Мы так страдали! Так страдали!.. Пришлось даже приручить дикого жука. Если бы не он, не видать нам родного Дерева как своих ушей!

Испуг прошел, и Тюк наконец смог спокойно рассмотреть рогача. Тот оказался очень красив. Бронзовые, с металлическим отливом крылья, мощные рога-наросты на голове, крепкие лапы… Но больше всего влипсёнка заинтересовали сёдла на спине жука – удобно устроившись в них, можно было управлять страшным рогачом, как обыкновенной улиткой.

– А прокатиться можно? – спросил Шнопсик.

– Не-ет, – мило улыбнулся Хряпсик. – А вдруг ты его напугаешь? Это очень пугливый боевой жук.

– Боевой? – удивился Шнопсик.

Хряпсик замялся:

– Разве я сказал «боевой»? Тебе послышалось. На самом деле я сказал «деловой» или «ездовой», ну, что-то в этом духе, уже не помню. Тебе, деточка, нужно тщательнее мыть уши. Даю…

– Знаю, знаю, – перебила его Мюкля, – миллион сушёных гусениц.

Шнопсик вернулся к Тюку и недовольно зашептал:

– Чего это он сочиняет?! Я же ясно слышал: «Пугливый боевой жук». И уши у меня чистые.

– Где же вы жить будете? – поинтересовалась Мюкля у Хряпсика. – У вас же ничего нет: ни кровати, ни чашек, ни ложек…

– Ну, мы как-нибудь так… где-нибудь на листочке, под веточкой… – отвел глаза Хряпсик. – Если нас не приютит какой-нибудь добрый влипсик, который не позволит нам, его братьям, умереть с голоду и холоду… – И по щеке Хряпсика покатилась крупная блестящая слеза.

– Что за глупости! – возмутилась Мюкля. – У нас в дупле есть отличный чуланчик. Я расскажу про вас Папуле и Мамуле, и вы будете жить в нём, сколько захотите.

Слезы Хряпсика тут же просохли, и он кинулся обнимать Мюклю.

– Слава саранче! Спасибо тебе, милая крошка, спасибо!

Путники подхватили свои котомки и двинулись за Мюклей к своему новому пристанищу. Жук плёлся следом.

– Ты заметил? – Шнопсик указал Тюку на ноги незнакомцев.

– А что?

– Приглядись: у этих влипсиков подошвы ничем не намазаны. Как же они держатся на дереве?

Тюк уставился на Хряпсика. Тот дошёл уже до основания ветки и теперь поднимался по стволу.

– Чудеса, да и только! Хотя знаешь что? Наверное, он намазал ляпу тонко-тонко, так что её и не видно совсем. Он, похоже, очень аккуратный влипсик.

Про тётушку Фэ все забыли. А мистер Прыгс, воспользовавшись суетой, убежал.

– Ой, смотрите! – вдруг закричал Шнопсик. – Вон там, на коре, что-то нацарапано!

И действительно, прямо над листвой, там, где ствол был до блеска отполирован прабабушкой Подметушкой, появилась надпись. Тюк готов был поклясться, что ещё вчера её не было:

Трепещите, несчастные!

Призрак разгневан. Успокоить его смогут только подарки. Много-много подарков! Пусть каждый принесёт самое дорогое, что у него есть!

И внизу приписано мелкими буквами:

Подарки сложите на площади Трёх Ветвей и расходитесь по домам.

– Какой кошмар! – прошелестела тётушка Фэ. – Я этого не переживу.

– Нужно скорее всем рассказать! – заторопился Тюк.

Весть о зловещей надписи разнеслась по Дереву быстрее ветра.

И к площади вереницей потянулись влипсики – каждый нёс в дар призраку что-то дорогое его сердцу. Даже Чумазик, и тот спустился с макушки Большого Дерева, волоча за собой свой любимый гамак.

Тюк оглядел заваленную подарками площадь. Чего там только не было! Банки с черничным вареньем бабушки Поварёшки, древосипед мистера Прыгса и помело вечно теряющейся прабабушки Подметушки (сама прабабушка снова куда-то запропастилась). Даже знаменитый влипсик по имени Мудрейший Сухус пожертвовал своими лучшими произведениями – Белой книгой, которая состояла только из чистых листов, и Чёрной книгой, где все страницы были выкрашены чёрной краской, поэтому каждый читатель придумывал ту историю, которую хотел.