Анна Устинова - Загадка бронзового льва

– Никому ничего подсказывать не придется, – заверил Пашков. – У моего шпаргалочного агрегата есть ответы на все случаи жизни.

– Верней, на все случаи химии, – уточнил Темыч.

– Пошли, – первым услышал звонок Олег.

Когда они, запыхавшись, прибежали на третий этаж в химический кабинет, тощая рыжая учительница Алевтина Борисовна уже сидела за столом.

– Садитесь, – то и дело одергивая вниз рукава платья, распорядилась она. – А ты, Васильев, – поглядела она на Женьку, – можешь даже и не садиться. Положи вещи и марш к доске.

Женька, сунув под парту кожаный рюкзачок, вернулся к учительскому столу.

– Какой ты сегодня нарядный, – нервно потирая ладони, отметила Алевтина Борисовна. – Сразу видно: готовился отвечать.

– Вообще-то готовился, – вынужден был покривить душой Женька. «Только бы мне в этом чертовом шпаргалочном агрегате ничего не перепутать», – добавил он про себя.

– Ну начнем, – сказала химичка. – Расскажи-ка ты мне, будь любезен, об устройстве и работе доменной печи.

– Сейчас, – бурно начал копаться под мышкой Женька.

– Ты почему чешешься? – в панике уставилась на него химичка.

– Я не чешусь, – возразил Женька.

– Нет, чешешься, – пристально посмотрела на него химичка и украдкой почесала собственную ладонь.

По бурному содружеству «В» пронесся смешок. Дело в том, что Алевтина Борисовна славилась своею нервозностью. А главным пунктиком у нее были домашние насекомые. Больше всего она боялась тараканов. Как назло, прямо под химическим кабинетом располагался буфет. Поэтому ненавистные насекомые посещали Алевтину Борисовну достаточно часто. И каждый учебный день она начинала с того, что принималась опрыскивать кабинет каким-то особым противотараканным средством собственного изобретения.

Женька продолжал искать резинку.

– Говори честно, кто тебя кусает? – уже сорвалась на крик Алевтина Борисовна.

– Никто, – вынужден был оставить поиски Женька.

– Тогда веди себя прилично, – потребовала химичка.

– Не старайся, – донесся в это время до Женьки бодрый шепот Пашкова. – Там все равно про доменную печь нету.

У Женьки екнуло сердце. Он с мольбою посмотрел на друзей. Те начали спешно перелистывать страницы учебника. Марат Ахметов тоже решил помочь Женьке. Он взял на себя Алевтину, чтобы у остальных в это время появилась возможность подсказать.

– Ахметов! – воззрилась на него химичка. – Теперь ты чешешься!

– Это нестрашно, Алевтина Борисовна, – усиленно скребя пятерней голову, со стоическим видом ответил Марат. – Отец какого-то клеща с Амазонки привез. Теперь никак вывести не можем.

Алевтина Борисовна вздрогнула, побледнела и, постаравшись как можно дальше отойти от Марата, осведомилась:

– Надеюсь, что этот клещ не заразный?

– Врачи еще не определили, – весело отозвался Марат. – Они сейчас отца обследуют. Только клещ какой-то хитрый. Сидит внутри и не вылазит.

И Ахметов почесал бок. Большая часть класса, опустив головы, сотрясалась от беззвучного хохота. В это время Катя, сидящая на первой парте, быстро шептала Женьке: «Верхняя часть доменной печи называется колошником, средняя – шахтой, а наиболее широкая часть распаром».

Женька, имеющий об устройстве доменной печи такое же представление, как о работе желудка австралийского утконоса, изумленно вытаращился на девочку. Из ее слов он составил себе примерно такую картину.

Огромная печь, в которой почему-то стоит галошница. А где-то еще находятся какие-то распорки.

– Дальше, – потребовал Женька.

– Дальше там горн, – ответила девочка. – В форме цилиндра.

Тут Женька почувствовал, что сейчас лишится рассудка. Ему живо представилась высокая шляпа-цилиндр, из которой доносятся трубные звуки горна.

– Дальше, – потребовал Женька.

– Отверстия, – подсказала Катя. – Много. Из одного поступает шлак. Из другого чугун. А в третье воздух вдувают.

Женька немедленно себе представил нечто вроде расстрелянного из пулемета цилиндра. «Бред какой-то», – подумалось мальчику. Быть может, отведи судьба ему еще минут пять, он добился бы от Кати более выразительной подсказки. Однако Алевтина Борисовна, отойдя немного от потрясения, в которое поверг ее Ахметов со своим папой и амазонскими клещами, потребовала:

– Васильев, хочу услышать наконец от тебя про доменную печь.

– Ну, доменная печь… – медленно начал Женька. – Доменная печь, – повторил он, – это такая большая печь.

Тут он выдержал краткую паузу и, заискивающе глядя в глаза нервной химичке, доверительно сообщил:

– Знаете, Алевтина Борисовна, по-моему, это очень большая печь.

По классу пронесся сдавленный стон.

– Я знаю, Васильев, что это большая печь, – сухо отозвалась Алевтина Борисовна. – Но мне бы очень хотелось узнать от тебя, как она устроена.

– Устроена… устроена… устроена… – три раза подряд повторил Женька.

– Колошник, – одними губами произнесла Катя.

Женька едва заметно кивнул.

– Знаете, Алевтина Борисовна, там есть одна такая галошница! – очень громко и очень отчетливо произнес он. – Галошница! – повторил Женька. И чуть тише добавил: – А еще там есть распорки.

– Какие распорки? – закричала Алевтина Борисовна.

– Не знаю, – почел за лучшее капитулировать Женька. – Могу еще рассказать про дырки в цилиндре.

– Не стоит, Васильев, – язвительно произнесла Алевтина Борисовна. – Садись. Два.

– Алевтина Борисовна! – заканючил Женька. – Не надо два! Я вообще-то хорошо учил. Спросите меня еще что-нибудь.

Химичка задумалась. Посвящать еще один урок Женьке ей совсем не улыбалось. Оставаться с ним после занятий, чтобы он исправлял двойку, Алевтина Борисовна тем более не желала. Поэтому она приняла решение:

– Хорошо. Ответишь, поставлю тройку. Что образуется при сгорании метана?

Едва услыхав вопрос, Лешка радостно закивал головой. Мол, в шпаргалке эта формула есть. Женька сунул руку за пазуху. Однако, пока он мучился над проблемой устройства доменной печи, резинки куда-то окончательно исчезли. Женька, изогнувшись вопросительным знаком, начал шарить под пиджаком.

– Опять ты чешешься? – заметила его странные телодвижения Алевтина Борисовна.

В этот момент Женька нащупал одну из резинок. Шпаргалка выехала в ладонь. Мальчик украдкой заглянул в нее. Но там оказались свойства солей угольной кислоты.

– Васильев. Я жду, – поторопила химичка.

– Я знаю, Алевтина Борисовна, – пылко заверил тот. – Сейчас отвечу. Подождите еще секундочку.

Он вновь принялся лихорадочно шарить под пиджаком. «Куда же эта перемотка девалась?» – в панике думал он.

– Не чешись! – прикрикнула Алевтина Борисовна. – Ахметов, твой клещ, по-моему, все-таки заразный.