Анна Устинова - Загадка исчезнувшего друга

– Ты чего такой мрачный? – первой двинулась навстречу Олегу голубоглазая, светловолосая Таня.

– Не выспался, – объяснил тот. – Предкам всю ночь звонили.

– Кто? – немедленно заинтересовался долговязый Женька.

– Жена друга, – был краток Олег.

– Понятно, – захохотал Женька.

– Зря смеешься, – не разделил его веселья Олег. – У нее муж пропал.

– Ясненько, ясненько, – откинув со лба прядь черных, как смоль, волос, фыркнула Катя. – Слышали мы такие трагические истории. Полагаю, у этой жены вашего друга муж вышел вечером за кефирчиком или за минеральной водичкой. И так далеко ходил, что вернулся только под утро.

– Он совсем не вернулся, – покачал головой Олег.

– Бывает, что и совсем, – ничуть не обескуражило его заявление Катю.

– Привет, мальчики-девочки! – раздался в это время бодрый возглас их одноклассницы Маши Школьниковой. – Чей это там мужик не вернулся?

– Друг Олеговых предков, – услужливо пояснил Женька. – За кефиром пошел…

– Причем тут кефир? – уже охватывало раздражение Олега.

– Ну не за кефиром, какая разница, – никогда не волновали подобные мелочи Женьку. – Главное, что из дома ушел, и жена всю ночь его у разных друзей искала.

– Мужик-то крутой? – по-деловому осведомилась Школьникова.

– Бизнесмен, – начал объяснять Олег. Он хотел к этому добавить, что Александр Евгеньевич Волков ушел совсем не за кефиром. Но тут Школьникова перебила:

– Раз бизнесмен, то все ясно. В баню поехал париться.

– А почему жену не предупредил? – глянул исподлобья на Школьникову низенький, щуплый Темыч.

– Тебе не понять, – глянула на него сверху вниз Школьникова.

– Почему это не понять? – возмутился Темыч.

– Потому что опыта в личной жизни маловато, – процедила сквозь зубы Машка. – Вон у матери один друг в бане целых три дня с компанией парился. А домашние искали. Но ничего. Потом вернулся как миленький.

– Александр Евгеньевич не такой, – убежденно произнес Олег. – Он любит свою жену.

– Это когда с ней, то любит, – с бывалым видом отозвалась Школьникова. – А когда без нее… – и она выдержала выразительную паузу.

– Ничего подобного, – вновь возразил Олег. – Александр Евгеньевич совершенно другой.

– Где же он тогда всю ночь ошивался? – спросил Женька.

– Если бы вы меня не перебивали, – с упреком ответил Олег, – то я бы успел вам сказать, что Александр Евгеньевич до сих пор не появился. И ушел он не вечером за кефиром, а выехал днем с работы домой.

– Значит, одно из трех, – снова вмешалась Школьникова. – Или попал в аварию. Или украли. Или вообще шлепнули.

– Есть и четвертое, – с важным видом изрек маленький, щуплый Темыч. – На него могли конкуренты наехать. Вот он и лег на дно.

– Ну до чего же у нас умный Темочка! – просюсюкала Катя.

– Не глупее некоторых, – обиженно засопел тот.

Он давно уже был влюблен в Катю. Та это прекрасно знала и постоянно над ним подтрунивала. Темычу было очень обидно. Однако он терпел и надеялся на лучшее. Хотя пока личная жизнь у него продвигалась плохо. Темычу мешал рост. Вернее, почти полное его отсутствие. В свои пятнадцать лет он выглядел так, словно ему было всего двенадцать, а лицом больше смахивал на девочку. Правда, Темин отец, Никита Владимирович, тоже то ли до пятнадцати, то ли до шестнадцати лет никак не рос. Зато потом всего за каких-нибудь несколько месяцев резко вытянулся и возмужал. Словом, перспективы у Темыча были. Однако пока ему приходилось нелегко.

– Может, ты и не глупее некоторых, – продолжала Катя. – Но только Машка права. Опыта у тебя в личной жизни пока маловато.

– Откуда у этой микроспоры может быть личный опыт, – никогда не воспринимала Темыча всерьез Школьникова.

Темыч, покраснев, словно помидор, сжал кулаки и с громким сопением двинулся на Машку.

– А ну, прекрати! – вклинился между ними очень вовремя подоспевший Лешка Пашков.

– Сгинь, Ребенок, – легко отодвинула Школьникова мощной дланью Лешку. – Я с ним сама разберусь.

– Чего случилось-то, а? – решил выяснить Лешка.

– Моя Длина… – начал было Темыч.

– Как ты меня назвал? – взвыла Школьникова.

Пухлую блондинку Машу Школьникову ребята чаще всего называли Моей Длиной. Прозвище это она заработала несколько лет назад за крайне экстравагантную манеру одеваться. Однажды она явилась в класс в ярко-красной юбке из какой-то блестящей синтетики. Впрочем, юбкой это можно было назвать лишь символически. Класс изумленно охнул. Нижняя часть Маши Школьниковой особым изяществом не отличалась.

– Ну, ты, Машка, даешь! – вырвалось тогда у непосредственного Пашкова. – Все прямо наружу! Как у настоящей фотомодели.

– Много ты понимаешь, Ребенок, – подбоченилась Школьникова. – Это просто теперь моя длина и мой стиль.

С той поры прозвище Моя Длина прочно прилипло к Маше. Правда, звали ее так за глаза. Школьникова обладала крепким телосложением и могла с ходу врезать. В чем сейчас лишний раз убедился допустивший оплошность Темыч.

– Еще раз, шмакодявка, вякнешь – пеняй на себя, – погрозила ему кулаком Школьникова.

Темыч собрался достойно ответить на «шмакодявку», но тут Катя быстро перевела разговор:

– Слушай, Олег, расскажи скорей, чем с этим вашим Аликом-то кончилось? А то скоро уроки начнутся.

– Какой Алик? Чем кончилось? – мигом встрепенулся Пашков. – Опять что-то нарыли?

– Ничего мы пока не нарыли, – покачал головой Олег. – Просто у моих предков старый друг пропал.

– Совсем пропал? – заблестели глаза у Лешки.

– Пока совсем, – подтвердил Олег. – Жена ждала его вчера всю вторую половину дня. И целую ночь. И к утру он не появился. А обычно предупреждает, даже если где-нибудь задерживается на несколько минут.

– И он еще говорит, что ничего не нарыли! – возмутился Пашков, принимавший вместе с Моей Длиной участие в нескольких последних расследованиях Компании с Большой Спасской. – По-моему, – он потер руки, – нам пора приниматься за дело.

– Разбежался, Ребенок, – процедила сквозь зубы Моя Длина. – Неопытные вы люди, – окинула она покровительственным взглядом всю компанию. – Говорю же, в наших кругах это обычное дело. Убеждена, что к вечеру, как ни в чем не бывало, появится. Естественно, с ценным подарком жене.

– Машка знает, – с восхищением посмотрел Пашков на Мою Длину.

– Уж как-нибудь, – подтвердила она.

Мать у Школьниковой была официальным дилером одной крупной французской фармацевтической фирмы, держала аптеку у Красных Ворот, а также вела торговлю парфюмерией и цветами. На этом основании Моя Длина причисляла себя к «современной российской буржуазии», одевалась только в крутых бутиках и вообще старалась держаться соответственно. В классе над ней посмеивались. Один лишь Пашков относился к Школьниковой с полным восторгом. Однако его положение было не лучше, чем у Темыча. Ибо для Моей Длины существовал лишь один мужчина на свете – их классный руководитель Андрей Станиславович. Лешку же она покровительственно называла Ребенком.