Дмитрий Емец - Золото скифов

– А вы возьмите её! Она ничейная! Хотите, мы её поймаем и в коробку посадим? – крикнула вслед добрая Алёна.

– У меня своих котофеев шестеро. Меня мама из дома выгонит, – печально отозвался эксперт.

Алёна разинула рот, пытаясь вообразить, что же это за мама такая грозная, которая может выгнать пятидесятилетнего эксперта полиции из дома. И где в таком случае жена эксперта? Хотя с котами и с мамой жена несовместима, ведь ей пришлось бы отбиваться и от котов, и от мамы.

– Михалыч хороший специалист. По всему Крыму его приглашают, – сказал Матушкин папе Гаврилову. – А что на крышу лезть не хочет – может, оно и правильно. Крыши в Старом городе гнилые.

– А когда поняли, что чаша украдена? – спросил папа.

– Охранник совершает обход каждый час. Утверждает, что в пять утра чаша была на месте. В шесть ее уже не было. Говорит, что сразу бросился к тревожной кнопке. Прибыли вневедомственники, а еще через несколько минут – дежурный экипаж ППС. Сразу оцепили входы, выходы, проверили окна, подвалы, служебные помещения – ничего.

– А свет к тому времени уже был?

– Да. Электричество дали примерно в половину шестого. Мы уточняли на станции.

Пока Матушкин и папа Гаврилов беседовали, Ушицын пробежался по двору, заглядывая ко всем соседям. Он искал лестницу, чтобы забраться на крышу. И капитану Матушкину давно пора было приниматься за работу, доставать протокол осмотра, извлекать из кармана верную ручку и писать-писать-писать, но ему не хотелось расставаться с любимым автором юности, указавшим ему жизненный путь. К тому же мама Гаврилова всунула Матушкину чашку с кофе. Тот повертел ее в руке и, буркнув «Сахара две ложки? Я с двумя пью!», опустился на верхнюю ступеньку крыльца.

– Вот… группа наша работает. Следователь, то есть я, опер и эксперт, – доверительно сообщил он папе.

– А сержант Елкин? – влез Петя.

– Елкин из дежурного экипажа ППС. Прибыл на срабатывание системы. В следственную группу он не входит, – сказал Матушкин.

Он допил кофе и, точно решаясь на что-то, повертел в руках пустую чашку. Потом внезапно предложил папе Гаврилову:

– А не хотите со мной осмотреть место происшествия? Вдруг идейку какую подкинете свежую? Директор музея уже приехал.

– Я уже давно детективы не пишу. Я могу придумать, как ограбить музей, а вот как раскрыть… – растерялся папа Гаврилов.

– Вот и придумайте, как его ограбить. Зато проверим, работает ли ваш метод на практике или это так, чистая литература. Согласны?

Папе, конечно, немедленно захотелось проверить, действует ли его метод. Ведь когда пишешь детектив, можно сделать преступником кого сам захочешь, да и вообще легко знать разгадку, когда сам придумал загадку, а вот тут…

– А когда осматривать будем? – спросил папа, поддаваясь соблазну.

– Да чем скорее, тем лучше. Днем могут оперативного дежурного прислать. Будет во все вмешиваться, начальнику управления по телефону докладывать. А на ближайшем совещании еще группу наверняка создадут. Старший будет из кабинета версии двигать и оперов на проверки гонять. Тогда уже никого постороннего не проведешь, а пока можно.

– А я могу с вами пойти? – спросил Петя.

Матушкин покосился на него с сомнением:

– Ладно уж! Только руками ничего не трогать! Эксперт работу уже закончил, но мало ли… Идёт?

– Идёт! – сказал Петя и стал торопливо отыскивать брюки.

Насколько он помнил, всех великих сыщиков мужского пола отличала эта общая черта: они были в брюках. «Хотя нет. Отец Браун носил сутану! И мисс Марпл точно была без брюк…» – поправил он себя.

Когда папа Гаврилов и Петя вышли из дома, у забора вертелся Святослав Кузин, оболтус двадцати пяти лет, живший напротив Гавриловых. В настоящий момент Кузин пытался любой ценой прорваться в ничейный закуток. Но, увы, единственный проход преграждали крепкие плечи лейтенанта Ушицына. Рядом сурово мерцал носом сержант Елкин.

Святослав Кузин, называвший себя потомком генуэзцев, действительно походил на итальянского мафиозо. У него были густые брови и черные, жесткие как проволока волосы. Ходил крымско-итальянский мафиозо вразвалку и одну руку постоянно держал в кармане. Кто-то мог подумать, что в кармане пистолет, но там были семечки, которые Кузин лузгал практически круглосуточно. Там, где он проходил, всегда оставалась дорожка от шелухи.

– Мне нужно велосипед взять! На работу ехать! – настаивал Кузин, соря шелухой.

– Нельзя! – запрещал опер Ушицын. – Не положено!

– Почему не положено? Это мой велосипед!

– Вот разрешат взять – тогда заберешь, а пока не положено. Вдруг с помощью твоего велосипеда было совершено преступление? – возражал Ушицын.

Святослав Кузин напрягся и даже смутился:

– Как это – с помощью моего велосипеда?

– А я уж не знаю как! Следствие определит! Ничего не хочешь сообщить? Чистосердечное признание смягчает вину!

И Ушицын устремил на Кузина свой коронный взгляд. Взгляд у лейтенанта был исключительной проницательности. Только что он проницал кошку, до этого проницал любопытную старушку, торчавшую в окне, а теперь проницал Кузина. Святослав Кузин задрожал и попятился. Ему больше не хотелось велосипеда, а желалось скрыться.

– Постой! Документы у тебя с собой? – остановил его Ушицын.

– Д-дома, – заикнулся Кузин.

– Плохо! С собой нужно носить! Живешь здесь? Ночью видел что-нибудь подозрительное?

Оказалось, что живет Кузин здесь, причем с детства, но ничего подозрительного не видел.

– Род занятий?

Святослав смутился и что-то заблеял, поскольку род занятий у него был «мелкий компьютерный жулик».

Петя понял кузинские сложности самоопределения и мстительно расхохотался. Недавно он имел неосторожность вручить Святославу для починки свой ноутбук, и с тем после ремонта стали происходить чудеса. Систему Кузин восстановил, но жесткий диск почему-то изменил производителя и стал вдвое меньше по объему. Кроме того, появилась странная программа удаленного доступа.

«Да-а… Этот Кузин тот еще фрукт! Ему до человека триста дней практики!» – говорил Петя, просматривая в компьютере список запущенных процессов.

– Место работы? – нетерпеливо повторил Ушицын, не дождавшись ответа.