Ядвига Яскевич - Переговорный процесс в социально-экономической деятельности

Толерантный сценарий разрешения противоречий глобализации и национализма предлагает и У. Бек в своей концепции «космополитического государства», становлении надгосударственных структур единой Европы, элиминировании национального , ограничении национальных правительств, создании транснациональных структур и пространств, объединенного суверенитета. Обретение национальными государствами «космополитического характера» является, по словам Бека, «ответом на вызовы глобализации» и противостоянием этническому, религиозному и националистическому фундаментализму [12] Бек, У. Власть и ее оппоненты в эпоху глобализма. Новая всемирно-политическая экономия / У. Бек. М., 2007. С. 340–342. .

Можно согласиться с теми партнерами по переговорам, которые критично относятся к концепциям «конституционного патриотизма» и «космополитического государства» как сферам благих пожеланий далекого будущего, которое, быть может, никогда не наступит, ибо «в современной действительности существует не субъект права с паспортом в кармане, а человек во всей его целостности, с его мечтами, символами, традициями – тем, что формирует его идентичность» [13] Гранин, Ю.Д. «Глобальное гражданство» или «глобальная этика» / Ю. Д. Гранин // Философские науки. 2008. № 10. С. 16. .

Авторы альтернативных моделей переговорного процесса рассматривают как нацию, так и национальное государство своими основными ориентирами; что же касается пророчеств относительно глобальной культуры, то по их мнению, невозможно учесть укорененность культур во времени и пространстве, а также зависимость идентичности от памяти. Чтобы мобилизовать энергию европейских граждан, необходимо рассмотреть «общеевропейские традиции» и разработать миф об их происхождении, переписать историю, изобрести ритуалы и символы традиций, которые создадут новую идентичность, «новый национализм», а значит, и новый образ Чужого [14] Смит, Э. Национализм и модернизм. Критический обзор современной теории наций и национализма / Э. Смит. М., 2004. C. 395. . «Трансформация в глобальное гражданское общество» не должна быть ответом, по мнению М. Спикера, на вызовы глобализации [15] Спикер, М. Глобализация и развитие: перспективы христианской социальной доктрины / М. Спикер // Глобализация и столкновение идентичностей. 2003. С. 305. .

При всех очевидных экономических, политических и социокультурных преимуществах глобализации относительно развитых стран для многих других они оборачиваются значительными потерями и разочарованиями. Упования на построение интегрального единого бесконфликтного человечества в рамках однополярного мира после распада мировой системы социализма оказались явно преувеличенными иллюзиями. Становится ясно, что традиционные формы институциональной организации общемирового общежития в виде взаимодействия национальных государств в переговорном процессе столь же актуальны.

Современная модель переговоров должна учитывать, что тотальный дисбаланс, всеобщая непримиримость, снижение императивного статуса общечеловеческих ценностей означают кризис современной миросистемы и осознание того, что «мир никогда не будет таким, как прежде» ( И. Валлерстайн ). Всеобщий кризис проявляет свои различные стороны – в экономике, политике, экологии, науке, воспитании. Превратившись на материальном уровне в одно глобальное сообщество, человечество еще не готово к духовному единению и пониманию того факта, что мы не можем причинять вред другим не вредя себе, что каждый отдельный человек в мире, обеспечивая свое существование за счет человечества, должен служить ему и заботиться о благе всего мира, поскольку он зависит от него ( Б. Суллам ).

Категорический императив нравственности, сформулированный И. Кантом, и сегодня звучит весьма актуально, и было бы замечательно, если бы он стал общепризнанным принципом ведения переговоров на различных уровнях. Это безусловный принцип поведения, основной закон этики, которым должны руководствоваться все люди независимо от их происхождения и положения в обществе. Первая формулировка категорического императива напоминает «золотое правило морали», сформулированное еще в древности: «Поступай с другими так, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобой». Вторая формулировка категорического императива «Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом» обращает внимание на всеобщность нравственных требований. Третья формулировка предписывает: «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему как к средству». Вряд ли хоть в какой-то степени запрет на использование человека в качестве средства реализовался в современной цивилизации. Человек для Канта – всегда цель. Он обладает нравственной самоценностью. Нельзя низводить человека до уровня предмета, средства для достижения цели, человек – высшая ценность и цель.

Сегодня, к сожалению, не только отдельный человек, но и отдельные государства на переговорах, а затем в реальной политике и жизни выступают в качестве средства для достижения меркантильных целей. Несмотря на ригоризм, учение Канта звучит как предостережение современному человеку – нельзя уступать антинравственности, никогда и ни при каких обстоятельствах. Нельзя быть «этически нейтральным» при разрешении природных и социальных катаклизмов; выход не в отказе от долга, а в соединении его с любовью, совестью, доброжелательностью, ответственностью в поиске гуманистической планетарной этики во имя того, чтобы человечество сохранило себя и высокие нравственные ценности. Нравственность, по Канту , не есть нечто, данное природой. Она императивна и предписывает человеку преодоление природного эгоизма во имя идеалов долга, разумное самоограничение его эгоизма, поэтому нравственный закон существует для человека как долженствование, которое и определяет возможность правильного выбора. В этом выборе предпочтение отдается долгу перед чувственными и эгоистическими склонностями. Ядро нравственности выражается в долге: относиться не только к человеку, но и к любому разумному существу бескорыстно и справедливо. Этика Канта – этика долга, этика обязанности, помноженной на ответственность, этика самоограничения. Она учит человека тому, как стать достойным счастья. Нравственность и счастье – разные вещи. Стремление к счастью не может быть основой нравственности, так как счастье все понимают по-разному. От всякого другого отношения, – интереса, дружбы, привязанности, – нравственность отличает предпочтение долга чувственным склонностям, преодоление эгоистических побуждений. Такая автономная, самодостаточная мораль содержит свою причину в самой себе и невыводима из чего-либо.