Светлана Левит - Культурология: Дайджест №1/2012

Марру помещает эллинизм «между цивилизациями πολις’а и Θεοπολις’а», видит в нем эпоху, «чьей отличительной чертой и является παιδεια» 32 32 Там же. – С. 144. . Это «цивилизация образования». Связывая понятие «пайдейя» не только с представлением о культуре, но и с современным представлением о цивилизации, Марру идет в этом отношении дальше Йегера. «Если мы, – пишет он, – попытаемся определить, как греки выражают понятие, которое передает у нас в его абстрактном значении слово “цивилизация” мы с удивлением отметим, что это также будет (ценой еще одного смыслового расширения) слово παιδεια (παιδευσις)» 33 33 Там же. – С. 143. .

Если Йегер отмечал сходства «пайдейи» с немецким Bildung, то Марру в своем сближении понятия «пайдейя» с «культурой» и «цивилизацией» подчеркивает созвучие французским значениям. Персоналистический оттенок, свойственный слову «культура» во французском языке, «противостоит коллективистскому понятию цивилизации». Марру стремится подчеркнуть наличие некоего подобия этому у греков: «Хотя коллективным достоянием греков как раз и является такой идеал индивидуальной жизни, нет необходимости обнаруживать здесь также и форму жизни общественной, например полис» 34 34 Там же. .

В истории рассмотрения пайдейи как культуры и цивилизации толкование Марру представляет, можно сказать, кульминационную точку. Следующий шаг в этом направлении подводит нас непосредственно ко времени курса «Герменевтики субъекта», т.е. к началу 80-х. Речь здесь пойдет еще не о самом Фуко, а об Илзетраут Адо (Ilsetraut Hadot). В 1980–1982 гг. она читает, можно сказать, параллельно с Фуко курс, посвященный свободным искусствам и философии в Античности. И в нем довольно много говорит о понятии «пайдейя». Как и последние работы Фуко, книга по результатам этого курса вышла в свет в 1984 г.

В работе «Свободные искусства и философия в античной мысли» 35 35 Hadot I. Arts libéraux et philosophie dans la pensée antique. – P.: Études Augustiniennes, 1984. – 391 p. ключевые положения и выводы работы Марру подвергнуты довольно резкой критике. В ряде случаев И. Адо прямо заявляет, что заключения А. – И. Марру о статусе и месте понятия «пайдейя» почти ни на чем не основаны: «Многие частности утверждаются в самом общем виде, без малейшей опоры на какую-либо ссылку… а когда ссылка имеется, [то она нерелевантна, поскольку. – Ю.А. ] речь идет по большей части об авторах императорской эпохи…» «Мы имеем очень мало сведений о… тех представлениях об общей культуре, которые могли бы быть в эту эпоху…» 36 36 Адо И. Свободные искусства и философия в античной мысли. – М.: ГЛК, 2002. – 475 с.

Характерно, что если сам Марру считал, что ключевые трудности рассмотрения пайдейи происходят не от «недостатка материала, а [ от ] недостаточной аналитики» , 37 37 Марру А. – И. Указ. соч. – С. 142: «К сожалению, недостаток предварительных разработок весьма затрудняет построение искомой картины… Дело не в недостатке материала, а в недостаточной его аналитике». то Илзетраут Адо подчеркивает, что и материала для аналитики слишком мало. Его мало или даже совсем нет для тех широковещательных заявлений, которые позволяет себе Марру. «Я обратила внимание, – пишет И. Адо, – до какой степени зыбки положения, которые обычно принято высказывать по поводу системы воспитания и цикла свободных искусств в Античности… Было бы неверно обольщаться той уверенностью, с которой А. – И. Марру описал эллинистическое воспитание в своей “Истории воспитания в античности…”» 38 38 Адо И . Указ. соч. – С. 25.

В толковании понятия «пайдейя» Илзетраут Адо делает очень важный шаг – она интерпретирует эту категорию в свете понятия «общей культуры» (la cultur general). Пайдейя у нее – это «общая культура», сконцентрированная, главным образом, в сфере риторического образования 39 39 Там же. – С. 24. . В противоположность Марру, «возвысившему» пайдейю до значения культуры и цивилизации вместе взятых , Адо скорее ограничивает содержание этого понятия. В эллинистическую эпоху, с которой Марру связывает максимальное расширение представлений о παιδεια, эта последняя все более попадает в сферу притяжения εγκυκλιος παιδεια. Данное понятие толкуется как «искусства, основанные на рассуждении».

Говоря о месте пайдейи, Адо в отличие от Марру отмечает не расцвет, а скорее кризис ее в эпоху эллинизма, выразившийся в скептически-недоверчивом отношении к ней. В одном случае Адо приводит в качестве примера заявление Эпикура, который в письме к Пифоклу советует своему ученику «лететь на всех парусах подальше от всяческой культуры (παιδειαν… πασαν)…» 40 40 Там же. – С. 39. Усилия должны быть сконцентрированы на нравственном воспитании, на приобретении мудрости, цели столь возвышенной, что она практически не оставляет места для других занятий. Между тем в пайдейе, связавшей себя с риторикой, остается мало места для моральной философии, «духовных упражнений» и практик «заботы о себе».

В эпоху эллинизма παιδεια все больше сдвигается к εγκυκλιος παιδεια – к энциклопедическому образованию и циклу свободных искусств, замыкается в этих рамках и теряет многие из прежних притязаний. Впрочем, ситуация часто выглядит крайне противоречивой. Можно признать, пишет И. Адо, что, например, « стоицизм должен был побуждать своих приверженцев к получению общей культуры, достаточно обширной, хотя и философски ориентированной, и то немногое, что известно о стоиках эллинистической эпохи, кажется, подтверждает это предположение. Однако так же легко можно отыскать в недрах стоицизма противоположное отношение к общей культуре» 41 41 Там же. – С. 42–43. .

Предложенное И. Адо толкование «пайдейи» как «общей культуры» (la cultur general) и понятие Фуко о культуре себя (la cultur de sua) оказываются взаимодополнительными. Адо, с рядом оговорок, конечно, склонна видеть в эпоху эллинизма кризис «общей культуры» или пайдейи. С этим тезисом стоит соотнести то, что о расцвете в эту же эпоху – но только уже культуры себя – говорит Фуко. В нескольких местах курса он обращается к вопросу об отношении практик заботы о себе и пайдейи . Поначалу «культура себя» располагалась в пространстве «пайдейи». В «Алкивиаде I» они еще не отделены друг от друга. Но затем «культура себя» выходит за рамки пайдейи и даже противопоставляется ей.

Забота о себе универсализируется – распространяется на все течение жизни и отделяется от педагогики 42 42 Это не educare (воспитывать), а educere (выведение, выводить брать за руку). Это вовсе не обучение или образование… Скорее это некоторое воздействие, оказываемое на того, кому протягиваю руку, чтобы поменять… способ быть…» ( Фуко М. Герменевтика субъекта. – С. 154). . Она теперь не для подростка, а для взрослого человека, и тем решительней выходит из-под «опеки» образования, все настойчивей медикализируется. Если «пайдейя» попадает во власть риторики, то «забота о себе» становится прерогативой философии. Внешне это размежевание выглядит как известное противостояние риторики и философии, в ходе которого сама философия тоже меняется: она все больше склоняется к тому, чтобы обрести свое определение, свой центр тяжести в чем-то таком, что называлось techne tou biou , т.е. в технике жизни, в искусстве, науке, существовании 43 43 Фуко М. Герменевтика субъекта. – С. 201. .