Юрий Игрицкий - Россия и современный мир №2/2012

Мысли о необходимости приобретения или создания своей партии, вероятно, стали посещать власть предержащих еще в период начала либеральных реформ и противостояния президента Ельцина и Верховного Совета РФ. В неустойчивой социальной и политической ситуации тех лет новая исполнительная власть нуждалась в организационной консолидации своих сторонников. «Гражданский союз», возникший летом 1992 г., и «Выбор России», созданный в конце 1993 г., были размытыми прообразами партии власти, не став, однако, таковой уже в силу того, что представляли собой не партии, а блоки, объединявшие разномастные течения во главе с несогласными между собой, а то и соперничающими лицами [см., напр.: 12в, с. 37–40; 22, с. 139–144, 168–174].

Когда же противостояние президента и парламента закончилось победными президентскими залпами по Белому дому и последующим принятием пропрезидентской Конституции Российской Федерации 1993 г., власть могла в более спокойной (несмотря на войну в Чечне) социальной обстановке поразмыслить о том, какая партийная система наилучшим образом способствовала бы ее стабильности. Мировая история подсказывала, что системы с двумя крупными соперничающими партиями в окружении мелких более устойчивы, чем системы с бóльшим числом крупных партий – об этом свидетельствовал опыт (устойчивости) Великобритании, США, с одной стороны, и опыт (неустойчивости) Веймарской Германии и республиканской Испании – с другой. Не исключается, что первоначально российская элита склонялась именно к этому варианту: исполнительная власть опирается на две партии, из которых одна уж точно победила бы на выборах, а другая – составила бы костяк неантагонистической оппозиции. Место таких партий должно было бы находиться в центре политического спектра, а вместо идеологических коннотаций в названии обязательно должно было фигурировать слово «Россия». Тем самым такие партии заявляли неотзываемые претензии на государственничество и всероссийскость.

Но таких партий не было (не возникли, не вызрели, не получились – выбирайте любое слово), и на вершине политической пирамиды пришлось опять-таки довольствоваться блоками. В парламентских выборах 1993 г. приняла, правда, участие Партия российского единства и согласия (ПРЕС), но она представляла региональные власти в большей мере, чем центральную («вертикаль» власти еще не была выстроена, да Ельцин и не прилагал к этому особых усилий, скорее заигрывая с регионами, чем опираясь на них). К тому же эта партия получила на выборах всего 6,7 % голосов. «Выбор России» получил значительно больше (15,5 %), но проиграл ЛДПР Жириновского (22,9 %). Разве на это рассчитывали президент и правительство?

В апреле 1995 г., в преддверии выборов в Государственную думу второго созыва, Б.Н. Ельцин призвал к созданию двух центристских блоков – правоцентристского (который возглавил премьер-министр В. Черномырдин) и левоцентристского (руководить которым взялся председатель ГД И. Рыбкин) [12, с. 93]. Это был замысел опоры президента не на согласие центра и периферии (федеральный консенсус), как в 1993 г., а на поддержку условно либерально и социально ориентированных политических сил (социальный консенсус). В этот момент идея двух опорных колонн власти, по-видимому, достигла своего апогея. Однако она оглушительно провалилась на практике. Правоцентристский блок «Наш дом – Россия», хоть он и был представлен, помимо Черномырдина, такими известными людьми как Н. Травкин, А. Шохин, Н. Михалков, собрал всего 10,1 % голосов (у КПРФ было 22,3 %, а у ЛДПР – 11,2 %). Второй блок и вовсе распался еще до выборов.

Призрак двухпартийной системы еще раз замаячил на горизонте во время подготовки и проведения выборов 1999 г. Но на этот раз речь шла уже не о намерениях власти держаться на двух относительно солидарно шагающих «ногах», а о полной рассогласованности, соперничестве «ног». И перемены за минувшие четыре года были настолько велики, что соперничество за места в парламенте шло не между «Нашим домом» (потерявшим авторитет после ухода из правительства Черномырдина) и левыми силами, а между новым блоком «Отечество – вся Россия» (ОВР), руководимым мэром Москвы Ю. Лужковым и бывшим премьер-министром (с сентября 1998 по май 1999 г.) Е. Примаковым, и избирательным движением «Единство», именовавшимся также блоком «Медведь», которым формально руководил С. Шойгу, фактически – Ельцин и его премьер-министр и будущий президент В. Путин.

Лужков был негласным претендентом на президентство, вылезшим не из шинели предыдущего президента и посему неприемлемым для Ельцина. Провал блока «Отечество – вся Россия» на выборах 1999 г. (13,3 % голосов) в сравнении с вертикальным взлетом «Медведя» (23,3 %; лишь у КПРФ было больше – 24,3 %) означал и бессмысленность названных негласных притязаний Лужкова, и фатальную слабость его блока.

Одновременно эти выборы поставили крест на перспективах формирования двухпартийной системы в России. А можно сказать – на возможности развития эффективной партийной системы вообще. Осталась та же разномастная многопартийность, какая была в начале постсоветской эпохи. И она все более настойчиво подталкивала высшие эшелоны политической элиты к созданию одной-единственной, но надежной партии власти.

Что это возможно показала расстановка сил в Думе в начале нового века, где бывшие соперники «Единство» и ОВР создали большинство центристского толка с участием депутатов других групп. Это образование было четко пропрезидентским. Оно обеспечило утверждение в парламенте вносимых Путиным законов, в том числе ключевого Закона «О политических партиях», принятого в июле 2001 г. Закон максимально сузил возможности прохождения в Думу небольших партий: теперь, чтобы представить свой избирательный список, партия должна была насчитывать не менее 10 тыс. членов 16 16 . В 2004 г. минимальная численность была установлена в 50 тыс. человек; в 2008 г. снижена до 40 тыс.; сейчас принято предложение Д. Медведева о 500 членах. и региональные отделения не менее чем в половине субъектов РФ численностью не менее 100 человек (в 2004 г. минимальная численность была установлена уже в 50 тыс., а в 2008 г. снижена до 40 тыс. человек). Были запрещены партии, представляющие отдельные регионы или группы регионов – так закладывался фундамент вертикали власти, создание которой было одной из главных программных целей Путина.

Закон «О политических партиях», как и избирательные законы в первые годы президентства В.В. Путина, максимально способствовали действенному функционированию партии власти, буде она вылеплена. А вылепить ее теперь оказалось не столь уж трудным делом – ведь уже существовал блок «Медведь» / «Единство». Новая одноименная партия на почве поддержки молодого президента в течение 2001 г. сумела найти общий язык с «Отечеством» и «Всей Россией», и 1 декабря того же года на свет появилась «Единая Россия», вобравшая их всех в себя.