Коллектив авторов - Мультимедийная журналистика

Е. Л.-К.:Официальное представление Льва Мановича было бы очень длинным (подробнее о проектах Льва можно почитать здесь: < http:// manovich.net/index.php/about >), поэтому я позволю себе начать наше интервью с рассказа о том, как я сама познакомилась с его работами и какое влияние они оказали на мою академическую карьеру. В 2004 г., когда я только начинала заниматься изучением новых медиа и стала участником международного проекта, посвященного русскоязычному Интернету , я столкнулась с отсутствием более или менее точного определения интересующего меня явления: существовали отдельные определения отдельных аспектов цифровой культуры, но только в книге «The Language of New Media» Льва Мановича я нашла очень длинное и сложносоставное, представленное в двух частях , « позитивной» и «негативной», определение новых медиа. Есть более поздние определения, которые в большей степени акцентируют внимание на технологических аспектах новых медиа или на их социальной специфике, но более универсального определения, которое, с одной стороны, подчеркивало бы « НЕ-новизну» новых медиа, а с другой – объясняло, почему мы выделяем этот феномен в отдельную категорию и почему мы так много о нем говорим , я, честно говоря, не встретила, хотя книга была напечатана в 2001 г. Правильно?

Л. М.: Она была закончена в 1999 г., а когда она вышла, шел уже 2001 год. То есть написана она была 17 лет назад.

Е.Л.-К.:Так вот, когда я начала знакомиться с твоими проектами, Лев, меня поразила в них, с одной стороны, абсолютная оригинальность, с другой – предельная простота. И наконец, эти проекты, с помощью искусства или интуиции, позволяют уловить самую суть тех технологических изменений, которые влияют на трансформацию культурных процессов. Как это сделано, я не знаю, но когда мы смотрим на твои проекты в динамике, мы видим, ито несколько лет назад они зафиксировали в визуальной форме то, что мы переживаем и обсуждаем сейчас. Так какой из проектов – твой самый любимый?

Л. М.: Спасибо за комплименты. Мой ответ будет типичным для творческих людей и художников: любимый проект – это тот, который я еще не сделал, но мечтаю сделать. Мне приятно, что ты сказала о простоте в самых удачных проектах нашей лаборатории. Когда я пишу свои статьи и книги, я представляю своего идеального читателя как, условно говоря, рядового веб-дизайнера или человека, работающего с контентом в медиакомпании Саратова или Новосибирска; мои работы написаны не только для коллег-искусствоведов, но и для него. Ему или ей около 20 лет, он/она прослушал несколько курсов по истории искусства, и он/ она – человек любопытный. Я пытаюсь говорить на языке, понятном и студентам, и представителям академии.

Если быть более конкретным, то самым моим любимым проектом является визуализация обложек журнала «Time» с 1923 по 2009 г. Это 4500 обложек, выложенных и смонтированных в виде матрицы по датам публикации, рассматривая которые мы можем наблюдать значительные изменения в визуальной структуре, в использовании цвета и композиции, в стратегиях коммуникации с читателем, произошедшие за 86 лет… Мы пробовали повторить этот проект с другими журналами, но результат уже не был таким очевидным и красивым. В этих проектах, которые мы называем культурной аналитикой (Cultural Analytics) и где мы применяем методы из арсенала цифрового искусства, медиадизайна, компьютерных наук, успех зависит от объекта, от базы культурных данных, на которую вы смотрите. Иногда именно компьютер может выявить интересные тренды, и результат будет прекрасным.

Е. Л.-К.:А какие проекты, события, книги оказали на тебя наибольшее влияние и сформировали тебя как исследователя?

Л. М.: Хороший вопрос! В своей жизни я интересовался практическим всем, особенно культурой, ее историей и развитием. Особое внимание я уделял визуальной культуре, мое первое образование – художественное, плюс параллельно я окончил математическую школу, и это, конечно, все определило. Но когда я приехал в Америку, я как будто прилетел на другую планету, мои «земные» категории образования, которые я привез из Советского Союза, смешались с американскими.

В Америке и в целом в западном мире существуют оппозиции, например, индустрия vs искусство, конвенциональное vs экспериментальное, естественные науки vs гуманитарное знание, а мне было совершенно все равно, как это называется, главное – чтобы это было интересно… Поэтому в следующие 15–20 лет своей жизни я просто брал все самое интересное из разных дисциплин. Свою диссертацию я делал в аспирантуре, где у нас были курсы по истории и теории искусств, истории и теории кино и истории и теории литературы, плюс я изучал семиотику, политические и социальные науки; я также получил степень магистра в области neuroscience , изучения деятельности мозга и того, как мы видим; и плюс, я программировал с 15 лет.

Вначале я совершенно не понимал, куда меня это все приведет, но, когда я закончил диссертацию и начал писать про возникающие тогда новые медиа, выяснилось, как все это можно объединить и применить. Если говорить о каких-то отдельных «культурных вспышках», то здесь я приведу, наверное, не оригинальные примеры. Я хочу отметить, что было три вещи, которые сформировали меня еще в студенческие годы.

Во-первых, это фильмы Тарковского. Во-вторых, статьи Эйзенштейна, особенно его статья, где он анализирует первые две минуты фильма «Иван Грозный» – 70 страниц!.. Я никогда не думал, что можно так детально анализировать буквально миллиметры художественного текста. А третье – это первые встречи с произведениями Ю. Лотмана и лотмановской школы.

Е. Л.-К.:То есть примеры только из русской культуры?

Л. М.: Я говорю о том, что повлияло на меня, пока я жил в России. Мы эмигрировали в 1981 г., и потом, конечно, были и другие впечатления.

Е. Л.-К.:Может быть, какие-нибудь примеры из твоего «постсоветского» периода?

Л. М.: В 1982 г. я впервые увидел трехмерную компьютерную анимацию. В моем мозгу что-то вспыхнуло, и мне показалось, что пройдет еще 20–30 лет – и компьютерное изображение станет не менее важным, чем фотография или рисунок, и так оно и произошло!

А второе событие – это когда осенью 1993 г. мне кто-то первый раз показал World Wide Web. И что интересно, действительно получается, что мой научный опыт в России связан прежде всего с культурными проектами и теориями, а в Америке он обусловлен встречами с новыми технологиями. В конечном итоге то, чем я сейчас занимаюсь, – это логичное продолжение того, чем я хотел заниматься в 17 лет: использовать компьютер для изучения структуры художественного текста. Только сейчас вместо изучения структуры одного художественного текста я сравниваю десятки миллионов текстов. Это невозможно было представить в 70-е годы. Даже 15 лет назад невозможно было представить себе, что исследователи будут публиковать статьи по изучению эволюции популярной музыки с анализом более полумиллиона песен или же проводить исследование трендов в индустрии моды, используя более полумиллиона изображений.