Коллектив авторов - Уголовное право России. Общая часть

В литературе на этот счет существуют разные мнения, однако чаще всего выбор предлагается делать между законом времени преступления и законом времени суда. Но чем один «мертвый» закон (закон времени преступления) предпочтительнее другого «мертвого» (промежуточного) закона?

В действительности есть промежуточный закон как промежуточная форма существования уголовно-правовой нормы, но нет «промежуточной» нормы уголовного права. Применяемая в данный момент норма наследует предписания промежуточного закона, отбросить которые мы уже не вправе. Если промежуточный закон, отменивший преступность деяния, устранил действие предыдущего закона, то новый, более суровый закон не может восстановить его действие без специального наделения его обратной силой, а это недопустимо. Поэтому нельзя привлечь лицо к ответственности за содеянное им во время действия первого закона, если она была отменена вторым законом, хотя впоследствии и восстановлена третьим. Сказанное справедливо и для промежуточного закона, смягчившего ответственность: назначенное наказание не должно превышать максимума его санкции.

Изменение уголовно-правовой нормы в сторону смягчения или усиления ответственности может произойти и вследствие изменений, вносимых не в сам уголовный закон, а в системно связанные с ним одноуровневые по юридической силе кодифицированные акты. Скажем, общность границы уголовного и административного кодексов предопределяет то обстоятельство, что с какой бы стороны ни была изменена эта граница, это с неизбежностью скажется на объеме другой стороны. Поэтому увеличение объема (денежного выражения) мелкого хищения в административном законодательстве неизбежно влечет декриминализацию соотносимых с ним деяний в уголовном праве со всеми вытекающими отсюда последствиями относительно обратимости уголовного закона, устраняющего преступность деяния.

Итак, сегодня сложность определения сравнительной строгости законов, порождаемая все увеличивающейся многофакторностью вносимых изменений, такова, что некоторые правоведы, констатируя неудовлетворенность современной практики теоретическими разработками в этой области, требуют в каждом случае законодательной оценки репрессивности законов, словно законодатель исходит не из тех же теоретических посылок, а черпает свои знания из какого-то неведомого нам источника высшей мудрости. Но мыслимо ли сопровождать каждую законодательную новеллу постановлением, очерчивающим пределы ее действия во времени, особенно во время широкомасштабной реформы?

Практические трудности – отнюдь не довод при решении теоретических вопросов, но правильное научное решение рассматриваемой проблемы было бы неплохо подкрепить нахождением простого и единого критерия, немаловажного и для правоприменительной деятельности. Таковым является право человека на применение к нему наиболее благоприятного закона , именно оно позволяет сориентироваться в любой ситуации, сколь бы сложна она ни была.

Конечно, эта формула носит слишком общий характер, чтобы гарантировать повсеместное принятие правильных решений. Но невозможно найти такой ее аналог для «пользователей», который навсегда избавил бы всех от кропотливой аналитической работы по установлению соотносительной тяжести законов, включающей в себя: а) сравнение нового предписания с ему предшествующим; б) сопоставление его с требованиями Общей части, если это предписание Особенной, и наоборот, увязка его с требованиями части Особенной, если речь идет о новелле Общей части; в) воссоздание тем самым уголовно-правовой нормы в целостной совокупности образующих ее элементов; г) определение ее места в системе смежных уголовно-правовых норм.

Касаясь в заключение вопроса о пределах обратимости более мягкого закона, заметим, что российскому уголовному праву известна не только простая обратная сила закона, предполагающая его распространение на те преступления, по которым приговор суда еще не вступил в законную силу, но и ревизионная , предполагающая распространение нового, более мягкого закона на преступления, по которым приговор вступил в законную силу. В последнем случае, когда лицо уже отбывает назначенное по приговору наказание или даже отбыло его, но имеет еще непогашенную судимость, вступление в силу нового закона, смягчающего наказание или снижающего сроки погашения судимости, требует сокращения соответствующих сроков до вновь установленных, сниженных пределов (ч. 2 ст. 10 УК), а вступление в силу нового закона, исключающего преступность и наказуемость деяния, – освобождения осужденных от дальнейшего отбывания наказания с вытекающей отсюда обязанностью считать их впредь несудимыми.

Осуществление уголовной юрисдикции внутригосударственными органами покоится на некоторых принципах, главенствующими из которых являются: территориальный принцип , определяющий ответственность за преступления, совершенные в пределах территории государства; принцип гражданства , устанавливающий ответственность граждан государства за преступления, совершенные за его пределами; реальный принцип , устанавливающий ответственность неграждан за преступления, совершенные за пределами государства, но против интересов этого государства или его граждан; универсальный принцип , регулирующий борьбу с преступлениями, посягающими на интересы нескольких государств или всего международного сообщества. [30] Помимо перечисленных основных принципов следует указать: экстерриториальный принцип , определяющий изъятия из территориального принципа для некоторой категории иностранцев; экстратерриториальный принцип , предполагающий распространение юрисдикции данного государства за его пределы; покровительственный принцип , определяющий изъятия из территориального принципа в зависимых государствах; оккупационный принцип , определяющий изъятия из территориального принципа в местностях, оккупированных иностранным государством.

Принцип ответственности по закону места совершения преступления, получивший название территориального , гласит: все лица, совершившие преступление на территории данного государства, подлежат ответственности по его законам. Он выражает территориальный по своему существу характер государственного суверенитета, в соответствии с которым юрисдикция государства распространяется на всех находящихся на его территории лиц, и покоится на презумпции, что преступление затрагивает интересы того государства, где оно совершено.

В ч. 1 ст. 11 УК РФ данный принцип сформулирован в следующем виде: «Лицо, совершившее преступление на территории Российской Федерации, подлежит уголовной ответственности по настоящему Кодексу». А в ч. 2 статьи особо подчеркивается: «Преступления, совершенные в пределах территориального моря или воздушного пространства Российской Федерации, признаются совершенными на территории Российской Федерации».