Лев Давыдычев - Жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника (сборник)

– Тогда все в порядке. Могу хоть целый час заниматься.

Аделаида достала из портфеля сверток, развернула – шесть бутербродов с маслом и колбасой.

«Ух ты, крокодильская дочь! – подумал Иван. – Вот свалилась на мою голову!»

– Ешь, – грозно проговорила Аделаида, – лодырь несчастный. Лунатик заспанный.

– А ты паровоз бесколесный.

– А ты… – Но она сдержалась, иначе бы они разругались, и предложила: – Ешь на здоровье.

Чего-чего, а есть Иван умел. И если бы за это умение давали звания, то Иван был бы примерно подполковником. Так что бутерброды он уничтожил быстренько.

– Наелся?

– Ни капельки. Придется домой идти.

– Сначала выучишь уроки.

– Не могу.

– Можешь.

Иван почувствовал, что сердце его замирает от страха, он проговорил громко и отчаянно:

– Не могу!

Аделаида крикнула:

– Можешь!

И – трах! – кулаком по столу.

Понимал Иван, что если сейчас отступит, то потом будет еще труднее. И, закрыв от страха глаза, он крикнул:

– Не желаю!

Тишина.

Иван открыл глаз и у самого носа увидел большущий кулак.

– Последний раз предупреждаю, – сквозь зубы произнесла Аделаида, – если ты сейчас же не станешь учить уроки, я за себя не отвечаю. Так стукну, что живым отсюда не уйдешь!

– Ой-ой! – вскрикнул Иван и дернулся всем телом. – Ох! Ох! – И снова дернулся, еще сильнее. – Ух! Ух! – И объяснил: – Началось. Сейчас меня часа три дергать будет. Ох! Ох!

– Бух! – крикнула Аделаида и нанесла ему здоровенный удар по шее.

Иван стукнулся о стену так, что задребезжали стекла в окне. Он лежал на полу и думал: «Ну что, крокодилова дочь? Попало тебе? Испугалась? Не знаешь, что и делать? А я лежу себе на здоровье».

– Ну как? – спросила Аделаида. – Живой?

– Живой-то живой, – ответил Иван, – но голова совершенно не работает. Что-то в ней треснуло.

– Склеим потом. Вставай.

– Не могу.

Взяла его Аделаида за шиворот, подняла, спросила:

– Еще стукнуть?

Иван подумал и ответил:

– По-моему, не надо.

– Я тоже так считаю. Садись. Давай тетради, учебники, ручку. Что по арифметике задали?

– Вот этого я не помню

– Зато я помню. Упражнение сорок третье. Приготовились.

«И откуда ты свалилась на мою голову? – с тоской подумал Иван. – Хоть бы ты заболела, что ли! А если Егорушкину на нее пожаловаться? Так, мол, и так, товарищ милиционер, избили. В голове трещина. Судить таких надо!»

– Ты же совсем не слушаешь! – рассердилась Аделаида. – А ну, слушай!

«Слушаю, слушаю, – насмешливо думал Иван. – Вот вызовут тебя в милицию, послушаешь». А вслух сказал:

– Не забыть бы мне сегодня в милицию зайти. Акт составить. Об избиении. Отвечать тебе придется.

– За что?

– Так ведь… покалечила.

– Ваня! – сказала Аделаида. – Хватит! Ведь перед всем классом договорились, что жаловаться ты не будешь.

– А я и не жаловаться. Чего мне жаловаться? Просто милиция должна о всех хулиганах знать.

– Вань! Встань! – скомандовала Аделаида.

Иван тяжело поднялся, сказал:

– Интересно все-таки получается. Чуть-чуть человеку голову не расколола, да еще командует!

– Вот что, – она положила ему на плечо свою тяжелую руку. – Хватит. Мальчик ты не глупый. Выдумывать умеешь здорово. Ну чего ты? Скоро кончишь дурака валять?

– Скоро.

– А то ведь всем надоест с тобой нянчиться. Понял?

– Понял.

– Тебе хоть немного стыдно?

– Стыдно.

– Немного, средне или очень?

– Очень.

– Больше не будешь?

– Не буду! Не буду! Не буду! – крикнул Иван, расхохотался, бросился к окну и – прыг!

ПОГОНЯ. СНОВА НА КРАЮ ГИБЕЛИ

Оглядываясь через плечо, Иван видел, что Аделаида бежит за ним ровно, словно не торопясь.

– Куда? Куда? – спросил его сидевший на окне Колька.

И хотя Иван не ответил, Колька спрыгнул с окошка и помчался следом, на ходу спрашивая:

– А куда? А зачем?

Иван молчал: ему было трудно дышать. Скоро к ним присоединился Паша.

– Куда? – спросил он, пристраиваясь за Колькой.

– Зачем?

– Понятия не имею, – ответил Колька.

– Вы куда? – спросил Алик и, не дожидаясь ответа, бросился следом.

Улица кончилась, и они выбежали в поле. Иван обливался потом.

– Не могу больше! – крикнул Алик и остановился.

– Я тоже! – крикнул Паша и тоже остановился.

– Хватит тебе! – крикнул Колька и остановился.

– Отдохни!

Тут Иван споткнулся и плашмя упал в пыль на дорогу. Упал и не встал. Лежал, вытянув руки и ноги, и не шевелился. Ему было все равно. Пусть грузовик его давит, пусть лошадь с телегой через него переезжает!

И даже когда подошла Аделаида, он не пошевелился.

– Вставай, – сказала она, – хватит лежать. Полежал и хватит. Ну?

– Не нукай, – ответил Иван. – Видишь, я еле живой. Ноги совершенно отнялись.

– А если машина?

– Пусть.

– Подождем, – сказала Аделаида и села в сторонке.

Подошли ребята и тоже сели.

– Долго лежать будешь? – спросил Паша.

– Сколько надо, столько и буду, – ответил Иван и вздрогнул: впереди по дороге пылила машина.

– Пер-едет тебя! – крикнул Алик.

– Задавит! – крикнул Паша.

– Лепешка из тебя получится! – крикнул Колька.

Иван закусил губы, чтобы зубы не стучали от страха, но не двигался.

– Машине его не объехать, – спокойно сказала Аделаида, – по обеим сторонам канавы.

– Да что нам с ним делать?! – закричал Паша.

Они с Колькой бросились к Ивану, схватили его за ноги и уволокли с дороги в канаву.

Машина промчалась мимо.

– Ты что, сумасшедший? – спросил Колька. – Не соображаешь?

– Не сумасшедший он, – сказала Аделаида, – а лодырь, каких свет не видал. Лодырь из лодырей. Готов в пыли валяться, только бы уроки не учить. Но учти, – повысила она голос, – я заставлю тебя учить уроки.

– Как бы не так, – ответил из канавы Иван. – А я виноват, что я лодырь? Такой уж я родился.

– Вруша ты. Все выдумываешь, выдумываешь. А вот кем ты вырастешь?

– Кем захочу, тем и вырасту, – Иван тяжело вздохнул. – Я, между прочим, и без тебя отличником могу быть. Если захочу.

– Я не понимаю, – сказал Колька, – ты собираешься вставать или нет? Или мы тут до утра сидеть будем?

– А мне-то что? – Иван вылез из канавы и сел. – Я лично могу хоть до утра.

– Нет, – глухо проговорила Аделаида. – Сейчас мы пойдем готовить уроки.

У Ивана внутри все похолодело.

Он вскочил.

– Чего тебе от меня надо? – заикаясь от возмущения, спросил он. – Чего ты ко мне пристала? Чего ты надо мной издеваешься? Чего ты меня бьешь? В милицию захотела?

– Напрасно ты кипятишься, – спокойно ответила Аделаида. – Я вовсе не собиралась тебя бить. Ты сам виноват.

– Я?! Сам?! Виноват?! – поразился Иван. – В чем же это я виноват – интересно мне знать! Я просил тебя сваливаться на мою голову?

– Меня просила Анна Антоновна и весь ваш класс.