Владислав Бахревский - Ты плыви ко мне против течения (сборник)

– Ребята! – нашлась она наконец. – Я приглашаю вас всех на самодеятельный экзамен, который мы проведем после окончания урока.

– Давайте сразу! – предложила Крамарь, оглядываясь на чудно́го своего соседа.

– Ну что ж, согласна! Богатов, к карте! Тема: «Дальний Восток».

Агей взял указку в левую руку, а правой любовно провел по карте от Чукотки до Владивостока.

– Вот он, наш Дальний Восток. Земля для русских людей удивительная и желанная. До сих пор удивительная и желанная.

Лидия Ивановна подняла брови, хотела что-то сказать, но промолчала.

– Глядя на карту, за Уральский хребет, мы говорим: Сибирь. Однако не включая в это понятие земель Дальнего Востока. Дело тут не только в великой удаленности и окраинности, но и в само́м характере климата. Дальний Восток – это зоны континента, наиболее подверженные дыханию океанов. Если на Чукотку давит всей тяжестью своей Северный океан и влияние воздушных масс Тихого океана незначительно, от пятидесяти до двухсот пятидесяти километров, то на юге ярко выраженный муссонный режим достигает семисоткилометровой глубины. Но может быть, главной характеристикой данного района является возраст его основных структур. Это самая молодая земля на планете. Мезозой. Горы здесь возрожденного типа. Площадь экономико-административных границ региона чуть более трех миллионов квадратных километров… Я начну свой рассказ не с влажного юга, где произрастают пробковый дуб, лимонник, женьшень и удивительная ягода красника, и не с острова Врангеля, давно уже ставшего заповедным местом, но с Камчатки. С земли, где вулканы и поныне дышат, извергают лаву, рождаются на глазах вулканологов…

О вулканах Агей говорил так, что и Лидия Ивановна заслушалась. Потом спохватилась, принялась задавать вопросы, заглядывая в учебник.

– Десять! – считал Курочка. – Двадцать!

И после звонка ребята сидели, словно это не был последний урок. Лидия Ивановна заволновалась.

– Да, – сказала она, – материал вы знаете, но…

– Что «но»? – спросил Годунов.

– Формулировки…

– Какие формулировки? Задавайте вопросы, я буду отвечать…

– Так не положено! Еще первая четверть не кончилась, а он весь учебник вызубрил! Если хотите, могу поставить за четверть – и то четверку, потому что двойки были. – От досады Лидия Ивановна стала красная, принялась быстро складывать в портфель свои тетради, конспекты.

– Пятерку ставьте! – вдруг очень тихо и настойчиво сказала Чхеидзе. – Был экзамен, мы свидетели.

Лидия Ивановна двинулась к выходу, но Годунов оказался у двери первым и загородил выход столом. Кричали все.

Дверь отворилась – на пороге стоял директор. Годунов быстро убрал стол.

– Что здесь происходит?

Класс молчал. Лидия Ивановна тоже молчала. Директор повернулся к Агею, все еще стоявшему у карты с указкой в руках.

– Может быть, вы, Богатов, объясните?

Агей положил указку на стол.

– Я сдавал экзамен по географии. И я его сдал. Весь курс.

– Он действительно ответил на все вопросы, и много полнее, чем в учебнике, – сказала Чхеидзе.

– Так вы радуетесь?

– У нее порадуешься! – зло крикнул Годунов.

Директор только глянул в его сторону.

– Лидия Ивановна, я попрошу вас остаться. Все свободны.

Едва дверь за ребятами закрылась, Лидия Ивановна сказала:

– Я ему оценку за год не поставлю.

– А сначала пообещали?

– Ничего я не обещала. Это непорядок.

– Непорядок знать весь материал?

– А что вы-то от меня хотите?! Такого еще не было… А если они все?..

– Если они все будут хорошо знать географию?

– Как хотите, но я установленных правил нарушать не намерена. В конце года – пожалуйста, но только на основании четвертных отметок.

– Удивительно! – сказал директор. – Вы даже не порадовались такому хорошему событию. Жаль.

В учительской было шумно, как в классе.

– С моими ребятами не соскучишься! – смеялся Вячеслав Николаевич. – Пройдут всю программу за полгода – вот вам и ускорение!

– Что вы радуетесь, как школьник! – строго сказала Вера Ивановна. – А если действительно пройдут, что тогда?

– Тогда мы покупаем билеты до Хорога и наш милый Снежный человек знакомит нас с Памиром.

– Это было бы чудесно! – сияла Алла Харитоновна. – Класс работает, удесятерив силы, а выигранное время – на знакомство со страной, если деньги позволят – со странами мира. Вот тогда ребята действительно могли бы избирать свой путь не наугад, не по желанию родителей, а на самом деле зная, чего они хотят.

– Фэнтези! – совсем рассердилась Вера Ивановна. – Фэнтези!

И тут в учительскую вошла библиотекарь вместе с ветераном войны.

– Дядя Костя?! – удивилась Алла Харитоновна.

– Здравствуй, Алла! Вот, рассказать позвали. А я думаю: чего ж не рассказать!

– Ах, дядя Костя, вы же у нас и герой, и мастер замечательный!

– Не отрицаю! – Лицо у дяди Кости стало серьезным.

Таким он и предстал перед седьмым «В». Усыхающий старичок с голубенькими мальчишескими глазами и по-мальчишески же задранным подбородком.

– Встреча! – объявила Зина. – К нам пришел один из героев Великой Отечественной войны Константин Иванович Стригун.

– Вот именно – стригун, – утвердительно закивал дядя Костя и вынул из кармана потертый кисет.

– Времен войны? – спросил Вова.

– Вот именно, – согласился дядя Костя и принялся доставать из кисета ордена.

– Три Красного Знамени, – подсчитывал Вова, – три Красной Звезды, орден Отечественной войны первой степени и еще один, тоже первой степени.

– Этот я получил недавно. – Дядя Костя отложил орден в сторонку. – Как видите, на фронте я от дела не бегал.

Поднялась рука. У Зины в глазах мелькнула тревога: вопрос задавал Курочка.

– Дядя Костя, – спросил он, – а вы на войне тоже были парикмахером?

– Как ты смеешь? Немедленно садись! – У Зины даже слезы на глаза навернулись.

А дядя Костя просиял.

– Был я на войне парикмахером! Один, правда, день всего, но был! Вызывает меня спозаранок генерал, командир дивизии, и говорит: «Был слух, что вы, товарищ лейтенант, в Москве в „Метрополе“ работали до войны». – «Так точно, – отвечаю, – стажировался». – «Дела своего не забыли?» – «Никак нет! Я в своей роте отличившихся бойцов сам и брею, и стригу!» – «Всякое, – говорит, – на войне бывает». И дает мне задание – срочно явиться в штаб фронта. Таким вот образом довелось мне, ребята, поработать над головой известнейшего нашего маршала. Его парикмахер заболел, а тут из Москвы весть: едут союзники.

– А какой маршал-то? – не утерпел Вова.