Сергей Аксу - Приключения Торбеллино

На лафете одной из пушек, на Барабоськиной подушке, развалясь, дремал Пройдоха-Марсик. Ничего не подозревавший кот, получив от юноши увесистую оплеуху, подпрыгнул до потолка, фыркнул и, рыча, скрылся в темном трюме, откуда еще долго доносились страшные угрозы в адрес Торбеллино.

– Ты где пропал? – накинулся на появившегося юношу Чевалачо. – Я тут совсем измучился с этой капризной чертовкой!

– Весь корабль пришлось обыскивать.

– Нашел подушку?

– Да, еле отыскал. Пройдоха ее на нижнюю орудийную палубу утащил и дрыхнул на ней. Ее сейчас Карифано щеткой очищает от кошачей шерсти.

– Уф! – с облегчение выдохнул помощник капитана. – Повезло нам с тобой, парень. Не знаю, чтобы с нами сделал Малисиозо, если бы узнал о пропаже.

– Вздернул бы на рее или пристрелил, у него разговор короткий.

– Для него маленькая капризная тварь дороже всего экипажа, – проворчал Чевалачо. – Ума не приложу, чего он с ней так носится? Золотая она, что ли?

Торбеллино промолчал. Он-то прекрасно знал истинную цену капризной болонки.

За час до обеда вахтенный ударил несколько раз в колокол, созывая экипаж на занятия. Пираты, побросав все дела, лениво потянулись к грот-мачте, где под натянутым парусиновым тентом проходила учеба.

– Если капитан Малисиозо при случае у тебя поинтересуется, как ты учился в школе, никогда не упоминай, что по каким-то предметам получал двойки, – предупредил нашего героя помощник капитана Чевалачо.

– Двойки, мне кажется, все когда-нибудь получали. Я помню, однажды мне поставили за то, что я дневник дома забыл, а в другой раз, потому что опоздал на урок, – поделился с пиратом школьными воспоминаниями доверчивый Торбеллино.

– Что ты?! Что ты?! – отчаянно замахал руками как мельница, заморгав испуганно глазами, Чевалачо. – Да ни в коем случае, не вздумай даже слово «двойка» упоминать. Малисиозо тут же придет в неистовое бешенство и заставит тебя свои лекции наизусть вызубрить, слово в слово.

– А если у меня с памятью проблемы? – полюбопытствовал удивленный Торбеллино.

– Какие еще проблемы?

– Ну, например, память плохая или слабый слух, тогда что?

– О, тогда тебе точно – каюк! – отозвался обреченным тоном телохранитель капитана Бабило, усердно раскуривая трубку. – Я тебе не завидую, парень!

– Считай, песенка твоя спета! – вставил канонир Трезоро. – Получишь «горячих» по полной программе!

– Можешь писать завещание! – добавил Чевалачо.

– Он что, больной что ли? – невольно вырвалось у Торбеллино.

– Кто больной? – угрожающе произнес Бабило, всем могучим торсом оборачиваясь к юноше. – Ты кого имеешь в виду, пацан?!

– Все молчу, молчу… – виновато отозвался юноша, на всякий случай отодвигаясь подальше от капитанского телохранителя.

– Единственное, что спасает, так это то, что у Малисиозо эти выкрутасы всего на неделю, не больше, – поддержал разговор улыбчивый Карифано. – Потом он успокаивается и оставляет нас на несколько месяцев в покое. Главное, в эту неделю, в «неделю открытых знаний», как он ее почтительно называет, не попадаться ему на глаза и не задавать наивных и глупых вопросов, которые могут вывести его из себя.

Нашему Торбеллино повезло, ему не довелось быть «студентом» у Малисиозо, так как он постоянно был занят уходом за капризной Барабоськой и пропадал целыми днями либо в каюте, где купал ее в ванночке со всякими ароматическими средствами, либо выгуливал болонку на капитанском мостике. Но присутствовать на одной из лекций по биологии ему как-то случайно все-таки посчастливилось.

Как обычно шел «разбор полетов», ученики бодро отчитывались за проделанную домашнюю работу. Капитан Малисиозо, величественно восседая за круглым столом, сосредоточенно с брезгливым видом рассматривал рисунки в домашней тетради Карифано.

– Карифано, что-то я никак не разберусь, что ты тут нам такое изобразил, – проворчал учитель, вглядываясь через лорнет в каракули пирата. – Вот это, что за цепочка из жирных красных точек?

– На этом рисунке, капитан, я хотел показать строение нервной системы дождевого червя.

– Я это прекрасно понял, прочитав название домашнего задания. А вот с рисунком мне совершенно ничего не ясно. Он меня, мягко сказать, пугает. Если такое художество увидеть ненароком во сне, можно, дорогие мои, и не проснуться.

Нерадивые «студенты» дружно захохотали и на все лады засвистели, по достоинству оценив юмор капитана.

– Не сойти мне с места, я старался, капитан.

– Я нисколько и не умоляю твоих стараний, Карифано. В отличие от махрового двоечника и лоботряса Бабило, ты старательный ученик, почти отличник. Мне очень нравится, как ты ответственно и конструктивно подходишь к каждой теме. Но здесь, похоже, ты явно переусердствовал, дорогой. Думаю, мне не хватит и целого дня, чтобы разобраться во всех хитросплетениях нервных цепочек дождевого червя, которые ты тут так старательно разрисовал.

Вновь взрыв бешеного хохота и пронзительного свиста огласил палубу фрегата «Пари».

– Тихо, тупые головы! Тишина! Выведу из класса! – Малисиозо потряс звонким колокольчиком.

Веселье и гвалт мгновенно прекратились, наступила гробовая тишина. Слышалось только сопение прилежных учеников да почесывание Бабило, которого под лопатку укусил приблудный комар.

– Садись, Карифано! Увы, сегодня, к моему и твоему сожалению могу поставить в журнал только тройку. Но это твердая тройка!

Погрустневший ученик, забрав тетрадь, вернулся на свое место.

– Запомните раз и навсегда, дорогие друзья! Нервная система у дождевого червя намного сложнее, чем у гидры. Это вам не по воробьям стрелять!

Поднявшись из-за стола, Малисиозо подошел к небольшой школьной доске, закрепленной у основания грот-мачты, и стал цветными мелками аккуратно вырисовывать дождевого червя в разрезе.

– Она расположена на брюшной стороне тела и похожа на длинную цепочку, – это так называемая брюшная нервная цепочка. В каждом членике тела имеется по одному двойному нервному узлу. Запомните это! Все узлы соединены между собой перемычками. На переднем конце тела в области глотки от нервной цепочки отходят две перемычки. Вот они! Видите, как они охватывают глотку справа и слева, образуя окологлоточное нервное кольцо. А вот здесь, сверху, в окологлоточном кольце есть небольшое утолщение. Это так называемый надглоточный нервный узел. От него в переднюю, часть тела червя отходит множество тончайших нервов…

Пока капитан, прохаживаясь взад-вперед перед доской, вдохновенно говорил, пираты, высунув языки, сосредоточенно записывали лекцию в тетрадки. Наблюдавшему за всем этим Торбеллино стало смешно и он чуть было не прыснул от смеха. Ну, ладно, преподавать военное искусство, географию или навигацию еще понятно, но зачем отчаянным, пропахшим пороховым дымом сражений, морским разбойникам знать строение нервной системы дождевого червя, – совершенно не ясно?