Антон Соя - Инициация Вики

Осмотрев больного, измерив Вове давление (и даже заглянув ему в рот), врач велел медсестре сделать ему укол глюкозы с физраствором в вену и попросил рассказать друзей, как это молодой человек дошел до такого состояния. Лица врача, сестры и санитара из-за масок разглядеть было очень сложно. Поэтому Паше, пока он рассказывал о вчерашних подвигах Вовы в «Дозарях», все время казалось, что под масками прятались ехидные улыбки.

– Значит, все это вы употребляли вместе? – без всякой издевки приятным голосом переспросил врач, меряя пульс Вовы.

– Ага, – подтвердил Юра.

– Отличный коктейльчик. – Врач быстро переглянулся с сестричкой и санитаром, и Юре показалось, что глаза их азартно заблестели. – Значит, потребляли вместе, а плохо стало только товарищу?

– Ну, понимаете, коллега, тут тонкий вопрос, – вкрадчиво объяснил Юра, – пару раз Вова удалялся без нас в туалет с подозрительной компанией. Возможно, мы за ним не уследили.

– Так-так-так! А вот это уже очень грустно. А еще будущие медики. Стыд и срам, коллеги! – Врач осуждающе посмотрел на Юру с Пашей. – Нельзя же так глупо и безответственно портить молодую кровь! Ваша кровь – наше достояние!

Лица студентов обиженно вытянулись.

Врач кивнул гиганту-санитару, и тот немедленно стал раскладывать на полу зеленые брезентовые носилки.

– А для вас, Козлов, у нас плохие новости. Будем вас госпитализировать! Дорога каждая секунда, – безапелляционно сказал врач.

Вова тревожно застонал.

– Да ладно, – удивился Паша, – ну, перебрал чувак. С кем не бывает. Поставьте ему капельницу, и дело с концом.

– Нет, – жестко сказал врач, – только не сегодня, коллеги. Видите наши маски? В городе свирепствует новый вирус. Возможна эпидемия. Симптомы сходны с симптоматикой вашего друга: сердечная недостаточность, головная боль, тошнота и сыпь на слизистой ротовой полости. А самое главное – у нас сегодня уже трое посетителей «Дозарей» в эпидемиологической реанимации. Так что вы тоже в зоне риска, ребята. И вам придется проехаться с нами. Надеюсь, вы не попадете в карантин. Возьмем кровь и отпустим. Собирайте друга. Одевайтесь и помогите нам нести носилки.

Такого поворота Юра с Пашей никак не ожидали, но послушно стали собираться в путь с одной и той же мыслью: «Проклятые «Дозари», только бы не вирус!»

Через пять минут они уже сидели в машине странной бригады рядом с носилками, на которых беспрестанно стонал Вова Козлов. Машина тоже была под стать бригаде: черный с красными крестами микроавтобус «Мерседес», переоборудованный под «скорую помощь» с большой синеглазой мигалкой.

– Куда едем? – настороженно спросил Юра, когда они переехали мост.

– В Боткина, – впервые подала голос медсестра. Голос у нее оказался неожиданно низким.

– Разве она не закрыта? – удивился Паша.

– Не для всех, – ответил тяжелым басом санитар.

– Ребята, наденьте это, пожалуйста, – попросила медсестра, передав студентам-медикам толстые черно-красные повязки, точно такие же, как у нее, и повязывая повязку страдающему Вове. – И будет вам счастье.

Повязки оказались толстыми и влажными, словно чем-то пропитанными. Через пару вдохов студентам стало очень хорошо, и они окончательно потеряли чувство реальности. Вечерний город светился в темноте предновогодней лампочной развеской, которая превратилась в глазах Юры и Паши в сплошную полосу света, по которой они летели навстречу сказочному счастью. Скрипели ворота в темноте, слетали с голых деревьев испуганные разбуженные вороны, трясся на колдобинах развороченной тракторами дороги черный «Мерседес», загорался молочный свет тысячи свечей в пустом заброшенном корпусе старинной инфекционной больницы, переехавшей год назад в спальный район, а в глазах незадачливых студентов крутилась веселая разноцветная круговерть. Они прекрасно себя чувствовали. Им казалось, что все происходящее вокруг идеально. Именно так все и должно быть.

Павел с Юрой радостно вылезли из машины и вошли вслед за бригадой в полутемное холодное здание. Носилки не понадобились, потому что затихшего, переставшего стонать Козлова санитар закинул себе на плечо. Пройдя по темному коридору, они завернули в кабинет бывшей операционной, посреди которой стоял стол, накрытый белой простыней и уставленный горящими свечами. Их ждали. Около двадцати силуэтов отделились от темноты стен, и комната наполнилась тенями и их голосами.

– Наконец-то!

– Вас только за смертью посылать!

– Чего так долго? Мы уже чуть с голоду не померли.

Высокий врач картинно развел руками:

– Знакомьтесь. Наши коллеги-медики. Молодая кровь, так сказать. Юра и Паша, два вкуснейших компота. А это проблема по имени Вова. Он новоиспеченный обращенный!

Санитар положил спящего Вову на пол, а Юра и Паша, ничего не понимая, вышли на свет свечей и, радостно улыбаясь, закивали уставившимся на них теням. Все вокруг казалось им веселой вечеринкой, в голове взрывался праздничный салют и играла музыка, у каждого своя, но очень кайфовая.

– Довольно клоунады! Пора готовить ужин. Зачем вы обратили этого типа? Нас и так уже слишком много! – зашумели тени.

– Это не мы, – возразила медсестра, – а «рыжая незнакомка» прошлой ночью на кораблике «Дозари». Сколько раз говорить, что нужно инфицировать добычу, не обращая ее? Для кого были курсы, спрашивается? Лина, золотце, у тебя последнее предупреждение. Еще один прокол, и я сама вгоню золотую иглу в твое бархатное сердечко.

– И что нам теперь с ним делать? Мы ведь должны принять его в семью.

– Или выпить?

– Даже и не думайте, – строго сказала медсестра, – в нем полно вредных неизвестных веществ.

– Ладно, решим после ужина, – сказал «врач». – Дэн, Ли, Настя, сегодня вы готовите ужин. И чтобы ни одной капли не пропало.

Три тени оторвались от стаи, подошли к Юре с Павлом, подхватили их своими прохладными руками и вывели из операционной в темноту коридора.

Вова Козлов очнулся от страшного холода и жуткой жажды. Сердце успокоилось и даже слегка замедлило свой обычный ритм. Глаза тоже не резало. «Скорая» помогла, подумал Вова еще до того, как открыть глаза. Свет полной луны отсвечивал от мягкого снега, застилавшего черную ночную кровать спящего Староневского проспекта. Вова сидел на автобусной остановке в спортивном костюме и тапочках – в том, что напялили на него, впопыхах собирая в больницу, верные друзья. Они тоже сидели рядом с ним – одесную и ошуюю, справа и слева от него, странно скрючившись, – наклонившись к подтянутым вверх коленям и сжав головы в окоченевших ладонях. Оба были совершенно голые, синюшного цвета, как перемороженные курицы. Вова вскочил на ноги и закричал дико, истошно, неистово, стараясь криком прогнать ночной кошмар. Мертвые Юра и Паша, оставшись без опоры, повалились замерзшими боками друг на друга. А Вова, не переставая дико кричать, побежал по Староневскому проспекту в сторону родной Петроградской стороны. Все-таки он был необыкновенно везучим парнем этот Вова Козлов.