Наталья Щерба - Шаги в пустоте

Над Ранним Миром вставало солнце. Его первые лучи красили в ало-золотой крыши удивительного города, ажурные башни и купола, стены из белого камня и пышные сады, серебристо-розовые в утреннем свете.

По небу летел белоснежный дракон, похожий на осколок этого волшебного города, будто поднявшегося из глубины сказочных снов, – на путника, готового вернуться в родные места.

На террасе воздушной белокаменной беседки, венчавшей самую высокую скалу города, стояли двое – мужчина и женщина в синих с белым одеждах.

– Это белый лунастр, – произнес мужчина, обращаясь к своей спутнице. – Сильвебр… Нет сомнений.

– Пропустим его? – спросила женщина. – Он летит к нам.

Мужчина покачал головой.

– Нет. Мы не знаем его рода, не знаем его предков. Не знаем про него ничего.

Женщина не ответила, а дракон, свободно паривший в рассветном небе, исчез.

Алекс злился.

Каждый час в двуликой долине приносил новые мучения, память стала врагом. С виду все было отлично: никто не запрещал ему гулять, где вздумается. Целыми днями Алекс бродил по походному лагерю, иногда помогал таскать багаж, который доставляли через тернии, и даже устанавливать всевозможное оборудование, в основном камеры и системы дальнего наблюдения – сотни специалистов со всех уголков планеты хотели взглянуть на мраморные зубцы, самую большую загадку двуликого мира.

Алекса все считали героем, то и дело хлопали по плечу, хвалили за сообразительность – за то, что придумал, как использовать Селестину, и сумел передать координаты долины. А ему хотелось одного – взлететь в небо и затеряться среди звезд спрятаться в спасительном свете Луны, чтобы здесь, на земле, его оставили в покое.

Отец устроил ему настоящую пытку: заставил снова и снова рассказывать про обряд Князева перед разными людьми – как шли, что говорили, как повздорили. Алекс решил быть честным до конца и ничего не утаил – рассказал даже про то, что разбил какую-то бутылочку Князева и тот очень расстроился. Алекс заметил, что мистрессы как-то странно переглянулись, но остальных больше интересовало, как же выглядел серебристо-белый монстр. Расспрашивали про его хвост, крылья, гребень, форму головы. Но Алекс помнил только ослепительную спираль под куполом пещеры, залитой лунным светом. И дикое, жалкое, омерзительное чувство ужаса, вызванного первой в его жизни настоящей опасностью.

Повинуясь приказу отца, он послушно повторял историю злосчастного обряда и каждый раз мысленно убивал серебристого зверя, с хрустом ломая ему хребет с костяным гребнем, разрывая крылья на мелкие лохмотья, втаптывая его в каменный пол пещеры до самой последней чешуйки.

В душе его волнами поднимался гнев, закручивался спиралями, превращался в стремительное цунами, сметающее все на своем пути, и – неизбежно приводил к зубцам. Алекс знал, что там, за каменными воротами, его ждет настоящий враг. Тот, которого он не разглядел до конца. Не доверился интуиции… Тот, которого взрастил сам.

Поговорить с Селестиной Алекс даже не пытался. Во-первых, трудно было застать ее одну, во-вторых, не очень и хотелось попасть под горячую руку этой своенравной девицы. Сейчас его куда больше волновали собственные проблемы. Отец не наказал его за то, что он упустил Князева, что утаил первое превращение того в сильвебра, истинного белого лунастра, и это очень, очень настораживало. Правда, и из долины Алекса пока никто не гнал… Может, отцу сейчас просто не до него.

А серебристоволосую лунастру вдруг окружили таким вниманием, будто она стала важной персоной: любое ее желание мгновенно исполнялось, с ней постоянно хотели говорить влиятельные люди, Медея и Монея не отступали от девушки ни на шаг, стояли за ее спиной как стражницы.

Интересно, что она сейчас чувствует, думал Алекс, глядя, как Селестина с мрачным выражением лица общается с очередным желающим выпытать ее тайну. Что она чувствует после того, как по сути лишилась в одночасье обоих родителей. Поддержки астров. Осталась одна среди лунатов. И хотя Алексу было ее немного жаль, он не мог не позлорадствовать. Сама виновата! Он предлагал ей поддержку, а что она? Как она могла навести на него морок?! И почему он поддался? Алекс тряхнул головой. Просто не верится, что он был таким дураком! Ладно, посмотрим, как девчонка справится со своей задачей – сможет ли пройти обряд Луны здесь, среди безмолвных равнодушных скал под холодным черным небом…

Долина стала тяготить Алекса. Каменные зубцы уже не казались величественными и вызывали только отвращение. Стоило взглянуть на таинственные ворота Фамагусты, как он вспоминал полет белого дракона и собственное поражение, болезненное, унизительное.

Погруженный в безрадостные думы, Алекс шагал и шагал, уходя прочь от лагеря, и его все больше охватывал гнев. Как же этот маленький Князев превратился в белого дракона из древних легенд, потомка Трех, творящих танец мироздания? Жалкий мальчишка из провинциального городка, росший безликим. Обычный астр. И вдруг… дракон!

«Я должен превзойти его, – понял Алекс. – Я должен стать сильнее. Иначе чего стоят все мои знания, все умения? Я лучший мистик в ДУБе, мне подвластна лунная энергия. Я – лунат!»

«Но лунастры владеют двумя энергиями, – внезапно подумал он, – а значит, они как минимум в два раза сильнее».

Алекс криво усмехнулся, вспомнив, как доказывал Селест, что лунастры – мутанты из сказок. Как же он ошибался… Теперь-то он отчетливо понимает, что лунаты охотятся на лунастров только по одной причине – те сильнее. И мутантами называют лунастров специально, чтобы обычные двуликие их боялись и ненавидели.

И вдруг он увидел ее. Селестина сидела, поджав ноги, на продолговатом изломанном камне и смотрела вдаль – на проклятые зубцы.

Все его злорадство мгновенно улетучилось. В эту минуту она казалась такой одинокой, ее хотелось защитить.

Чуть помедлив, Алекс все же приблизился.

– Привет…

Она не ответила.

– Могла бы и поздороваться. Скоро же вместе возвращаемся в Болонью.

– Я не желаю тебе здравствовать, – сухо ответила Селестина, не глядя на него. – Из-за тебя я не ушла с отцом за зубцы. И теперь действительно возвращаюсь к проклятым мистрессам и лунной мистике, будь она тоже проклята!

– Он же тебе не отец, – осторожно произнес Алекс. Ему не хотелось злить Селестину, обрывать и так чудом начавшийся разговор, хотя его немного покоробили ее слова о мистрессах. Как же Селестина собирается стать аурумом, черным лунастром, если по-прежнему ненавидит Луну? – Тимур Святов тебе не отец, – повторил он.