Влас Дорошевич - Легенда об изобретении пороха

Обитель спит.

Свет брезжится только в келье отца Бертольда. Отец Бертольд всегда работает по ночам. Часто утренний свет застает его за колбами и ретортами, погруженным в его обычные, странные, таинственные занятия.

Тогда отец Бертольд осеняет себя знамением и идет весь день молиться, чтобы с вечера снова приняться за свои диковинные инструменты, довольствуясь всего двумя-тремя часами отдыха для грешной плоти. День – молитве, ночь – труду. Отец Бертольд убил свою плоть.

С виду – это иссохший аскет, обтянутый сухой кожей. Мертвец, которому чуждо все житейское. Только глаза живут, горят, светятся каким-то фанатическим огнем, который сжигает мозг отца Бертольда.

– Он – или великий грешник, или великий праведник! – решили в монастыре, и даже отец настоятель не допытывается, какими таинственными работами занят по ночам монах Бертольд.

Он только спросил:

– Клонятся ли твои труды, сын мой, к прославлению нашей великой церкви?

– О, да! – отвечал монах, и в глазах его еще ярче вспыхнул фанатический огонь. – Если бог поможет мне окончить мои труды, – счастье и мир воцарятся среди людей, они предадутся единому богу и враг святой церкви будет сокрушен навеки!

– Да благословит господь труды твои и да укрепит тебя в вере твоей! – сказал ему отец настоятель.

– Аминь! – ответил монах, и голос его прозвучал такой искренней, горячей, твердой верой, что для настоятеля не осталось никакого сомнения: отец Бертольд, действительно, занят делом, угодным богу и полезным святой церкви.

С тех пор отец Бертольд беспрепятственно работает по ночам.

Но сегодня он не занят своими колбами и ретортами. С горящими глазами он стоит около высокого, стрельчатого окна, приложив свой пылающий лоб к железной решетке, – одной из решеток, которыми обитель ограждается от грешного мира.

Отец Бертольд смотрит на темное небо, усеянное звездами, на долину, потонувшую во мраке, на заснувший город, который виден с монастырской горы.

И в душе отца Бертольда живет та же смутная тревога, которая вот уже несколько дней не дает ему ни молиться, ни работать.

Это дьявол искушает его и вселяет в сердце смутную тревогу, сеет сомненье, чтобы помешать отцу Бертольду в его великом и святом деле. С этой смутной тревогой в душе отец Бертольд не может приняться за свое великое дело, – изобретение искусственного золота.

Да, это «сотрет голову змия», лишит дьявола его оружия, которым он завоевывает мир и борется со святой церковью.

Эти крупинки, блеском которых дьявол ослепляет разум людей, будут тогда делаться в мастерских простыми мастерами.

И золото будет цениться не выше, чем глина. Оно перестанет быть редкостью. Человечество будет иметь его когда угодно и сколько угодно, в изобилии, в избытке. Оно перестанет владеть миром.

Богачи сразу перестанут быть богатыми, равенство воцарится между людьми. Не для чего будет изнурять себя тяжкой работой, нечего будет добиваться, не из-за чего бороться, ненавидеть, нечему завидовать, – все люди превратятся в братьев и будут служить единому богу, и больше никому.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Печатается по изданию – Легенды.

Средневековое предание приписывает изобретение пороха немецкому монаху-францисканцу Бертольду Шварцу (его настоящее имя – Константин Анклитц; Бертольдом назван в монашестве, прозвище Шварца получил за свои занятия химией). Сведения о личности «черного Бертольда», как и о месте и дате его изобретения, весьма разноречивы. По одним это событие приурочивается к 1259 г., по другим – к 1330 г., а местом разные источники называют Майнц, Нюрнберг, Кельн, Гослар, Фрейбург. В последнем, считающемся родиной Шварца, ему поставлен памятник.