Виктор Астафьев - Деревья растут для всех (сборник)

В своих «Беседах о жизни» Виктор Петрович признавался: «Для детей я всегда пишу со светлой радостью». Рассказы для детей особенно давались между сложными, глубокими, ранимыми произведениями о войне. И выдохнувши всё больное во взрослую прозу, Астафьев, будто желая «написаться» чистого, отчиститься, – садился за писательский стол, вспоминал себя пацанёнком, тем мальчишкой, что бегал по улицам в Овсянке и которому бабушка Екатерина Петровна грозила в шутку. Этот восьмилетний деревенский пацанёнок, с тонкой шейкой, любящий птиц, рыбалку, лес, исцелял больное сердце Виктора Петровича. Пожалуй, не найти более писателя, который бы мог сравниться с Астафьевым по силе света, исходящей из исповедальной детской прозы.

Перед своей кончиной Виктор Петрович, измотанный написанием тяжелейшего романа «Прокляты и убиты», задумывал подарить детям маленькую, очень весёлую повесть о собачке Спирьке. «Приключения Спирьки» – о своей собачке в деревне Быковке под Пермью, где мы прообретались лет семь, как оказалось потом, самых плодотворных в моей работе и самых счастливых в нашей жизни. Именно поэтому и напишу, чтоб доброту пробуждать в ребятах и трудолюбие, буржуазную бережливость – может, и к этому придём. Ведь главное у буржуазии, в чём я, поездив по миру, убедился, – трудолюбие и бережливость. Мы ж утратили и то, и другое. Ничего и никого беречь не умеем – ни себя, ни своих детей», – говорил он журналисту из «Новой газеты» Алексею Тарасову в интервью.

Астафьев так и не закончил эту повесть. Сердце уже не восстановилось. Заболел тяжело… и ушёл в другой мир.

Вот это желание пробуждать в детях трудолюбие, бережливость, отвагу и храбрость – это всё есть в детской прозе Виктора Петровича. Его литература для детей не развлекательная. Она даёт почву для размышления. Почему дети спасли гусей, почему так поступила куница Белогрудка – очень много «почему»… Она ещё и семейная. Каждый рассказ – это повод собраться вечером после ужина с семьёй, прочитать его и обсудить…

Детская проза у писателя затрагивает очень важную тему – экология природы и экология души человеческой неразделимы. Ты не можешь быть счастливым, если разрушаешь природу. Всё в мире взаимосвязано. Мир природы, мир животных, мир людей. Серьёзная тема. Вечная. И, наверное, только ребёнок может понять её так легко.

Возьмём стрижонка Скрипа – ты узнаёшь писателя, оставшегося без мамы и пробующего так отважно начать самостоятельную жизнь. Жизнь маленькой птицы и жизнь большого человека…

«Не оскверни природу, береги её, люби и цени!» – вот просьба Виктора Петровича к нам.

«Планета наша задумана хорошо. Всё для жизни есть. И живём: 15 200 войн учтено за всё время, в них погибло три с лишним миллиарда человек. А сколько при этом ещё и животины, тварей, ни в чём неповинных, – волков, лошадей, собак, кошек…» – писал Астафьев.

А ещё очень важная тема детских рассказов – экология отношений. Как тянется к бабушке Витя – как мудра и ласкова с ним сама бабушка. Невероятное светлое тепло от разговора бабушки и Вити. Простое и мудрое отношение к природе – это очищает сейчас нас – городских оглоушенных.

«А-а, дерево-то? А как же?! Непременно большое. Лиственницы маленькие не растут. Только деревья, батюшко, растут для всех, всякая сосна в бору красна, всякая своему бору и шумит.

– И всем птичкам?

– И птичкам, и людям, и солнышку, и речке. Сейчас вот оно уснуло до весны, зато весной начнёт расти быстро-быстро и перегонит тебя…

Бабушка ещё и ещё говорила. В руках у неё крутилось и крутилось веретено. Веки мои склеивались, был я ещё слаб после болезни и всё спал, спал, и мне снилась тёплая весна, зелёные деревья».

Спасибо вам, Виктор Петрович, за вашу прозу! За ваше напутствие. Вы ушли, но слова Ваши очень нужны. И будут нужны через сто лет.

Дорогие юные коллеги-художники. Мне повезло быть вместе с вами соавтором этого книжного проекта издательства «Растр».

Порадовала ваша внимательность к рассказам Виктора Петровича Астафьева – большого русского писателя, родившегося и выросшего на земле Красноярья, создавшего здесь множество замечательных произведений и наделённого даром замечать детали, мимо которых проходят многие, не обращая на них внимания. Я не зря заговорил о внимательности… Иногда и такие замечательные певцы природы, как Астафьев, делают невинные ошибки. Так, в рассказе «Стрижонок Скрип» речь идёт все-таки не о стриже, а о ласточке-береговушке. А Сергей Есенин однажды написал грустные строки об иволге, которая плачет где-то, «схоронясь в дупло». На самом деле эти птицы в дуплах никогда не обитают. Таких неточностей даже в классической литературе можно найти множество. Писателям они простительны, и тем более, что у одних и тех же животных, птиц бывают установившиеся местные названия. В Закавказье обычного овода, например, называют забавно и просто – бзик. Но художнику-иллюстратору, особенно анималисту, надо быть предельно внимательным, чтобы не промахнуться с изображением и молча, тактично исправить промах прозаика или поэта.

Виктор Петрович Астафьев в рассказах, вошедших в эту книгу, пишет о природе, а получается всё равно – о людях, потому, что они – самые ответственные на Земле её дети. Точнее, должны быть ответственными. Родина начинается с Природы. Не уставайте дарить ей своё добро!

Всем воспитанникам Милы Антипиной, рисовавшим для этой книги, мой низкий поклон и искренняя признательность…

Во время половодья я заболел малярией, или, как ее по Сибири называют, веснухой. Бабушка шептала молитву от всех скорбей и недугов, брызгала меня «святой» водой, травами пользовала до того, что меня начало рвать, из города порошки привозили – не помогло. Тогда бабушка увела меня вверх по Фокинской речке, до сухой россохи, нашла там толстую осину, поклонилась ей и стала молиться, а я три раза повторил заученный от нее наговор: «Осина, осина, возьми мою дрожжалку – трясину, дай мне леготу», – и перевязал осину своим пояском. Все было напрасно, болезнь меня не оставила. И тогда младшая бабушкина дочь, моя тетка Августа, бесшабашно заявила, что она безо всякой ворожбы меня вылечит, подкралась раз сзади и хлестанула мне за шиворот ковш ключевой воды, чтобы «выпугнуть» лихорадку. После этого меня не отпускало и ночью, а прежде накатывало по утрам до восхода и вечером после захода солнца.