Лев Толстой - Филипок. Сказки, басни, были и рассказы

Отслушал Емельян речи царские, повернулся, пошёл домой. «Ну, – думает, – пришёл мой конец теперь». Пришёл домой к жене и говорит:

– Ну, – говорит, – собирайся, жена: бежать надо куда попало, а то ни за что пропадём.

– Что ж, – говорит, – так заробел, что бежать хочешь?

– Как же, – говорит, – не заробеть? Велел мне царь завтра в один день собор построить. А если не построю, грозится голову отрубить. Одно остаётся – бежать, пока время.

Не приняла жена этих речей.

– У царя солдат много, повсюду поймают. От него не уйдёшь. А пока сила есть, слушаться надо.

– Да как же слушаться, когда не по силам?

– И… батюшка! Не тужи, поужинай да ложись: наутро вставай пораньше, всё успеешь.

Лёг Емельян спать. Разбудила его жена.

– Ступай, – говорит, – скорей достраивай собор; вот тебе гвозди и молоток: там тебе на день работы осталось.

Пошёл Емельян в город, приходит – точно, новый собор посередь площади стоит. Немного не кончен. Стал доделывать Емельян где надо: к вечеру всё исправил.

Проснулся царь, посмотрел из дворца, видит – собор стоит. Емельян похаживает, кое-где гвоздики приколачивает. И не рад царь собору, досадно ему, что не за что Емельяна казнить, нельзя его жену отнять.

Опять призывает царь своих слуг:

– Исполнил Емельян и эту задачу, не за что его казнить. Мала́, – говорит, – и эта ему задача. Надо что похитрей выдумать. Придумайте, а то я вас прежде его расказню.

И придумали ему слуги, чтобы заказал он Емельяну реку сделать, чтобы текла река вокруг дворца, а по ней бы корабли плавали.

Призвал царь Емельяна, приказал ему новое дело.

– Если ты, – говорит, – в одну ночь мог собор построить, так можешь ты и это дело сделать. Чтобы завтра было всё по моему приказу готово. А не будет готово, голову отрублю.

Опечалился ещё пуще Емельян, пришёл к жене сумрачный.

– Что, – говорит жена, – опечалился, или ещё новое что царь заказал?

Рассказал ей Емельян.

– Надо, – говорит, – бежать.

А жена говорит:

– Не убежишь от солдат, везде поймают. Надо слушаться.

– Да как слушаться-то?

– И… – говорит, – батюшка, ни о чём не тужи. Поужинай да спать ложись. А вставай пораньше, всё будет к поре.

Лёг Емельян спать. Поутру разбудила его жена.

– Иди, – говорит, – ко дворцу, всё готово. Только у пристани, против дворца, бугорок остался; возьми заступ, сровняй.

Пошёл Емельян; приходит в город – вокруг дворца река, корабли плавают. Подошёл Емельян к пристани против дворца, видит – неровное место, стал ровнять.

Проснулся царь, видит – река, где не было; по реке корабли плавают, и Емельян бугорок заступом ровняет. Ужаснулся царь; не рад он и реке и кораблям, а досадно ему, что нельзя Емельяна казнить. Думает себе: «Нет такой задачи, чтоб он не сделал. Как теперь быть?»

Призвал он слуг своих, стал с ними думать.

– Придумайте, – говорит, – мне такую задачу, чтобы не под силу было Емельяну. А то, что мы ни выдумывали, он всё сделал, и нельзя мне у него жены отобрать.

Думали, думали придворные и придумали. Пришли к царю и говорят:

– Надо Емельяна позвать и сказать: поди туда – не знай куда, и принеси того – не знай чего. Тут уж ему нельзя будет отвертеться. Куда бы он ни пошёл, ты скажешь, что он не туда пошёл, куда надо; и чего бы он ни принёс, ты скажешь, что он не то принёс, чего надо. Тогда его и казнить можно и жену его взять.

Обрадовался царь.

– Это, – говорит, – вы умно придумали. Послал царь за Емельяном и сказал ему: – Поди туда – не знай куда, принеси того – не знай чего. А не принесёшь, отрублю тебе голову.

Пришёл Емельян к жене и говорит, что ему царь сказал. Задумалась жена.

– Ну, – говорит, – на его голову научили царя. Теперь умно делать надо.

Посидела, посидела, подумала жена и стала говорить мужу:

– Идти тебе надо далеко, к нашей бабушке, к старинной, мужицкой, солдатской матери, надо её милости просить. А получишь от неё штуку, иди прямо во дворец, и я там буду. Теперь уж мне их рук не миновать. Они меня силой возьмут, да только ненадолго. Если всё сделаешь, как бабушка тебе велит, ты меня скоро выручишь.

Собрала жена мужа, дала ему сумочку и дала веретёнце.

– Вот это, – говорит, – ей отдай. По этому она узнает, что ты мой муж.

Показала жена ему дорогу. Пошёл Емельян, вышел за город, видит – солдаты учатся. Постоял, посмотрел Емельян. Поучились солдаты, сели отдохнуть. Подошёл к ним Емельян и спрашивает:

– Не знаете ли, братцы, где идти туда – не знай куда, и как принести того – не знай чего?

Услыхали это солдаты и удивились.

– Кто, – говорят, – тебя послал искать?

– Царь, – говорит.

– Мы сами, – говорят, – вот с самого солдатства ходим туда – не знай куда, да не можем дойти, и ищем того – не знай чего, да не можем найти. Не можем тебе пособить.

Посидел Емельян с солдатами, пошёл дальше. Шёл, шёл, приходит в лес. В лесу избушка. В избушке старая старуха сидит, мужицкая, солдатская мать, кудельку прядёт, сама плачет и пальцы не во рту слюнями, а в глазах слезами мочит. Увидала старуха Емельяна, закричала на него:

– Чего пришёл?

Подал ей Емельян веретёнце и сказал, что его жена прислала. Сейчас помягчала старуха, стала спрашивать. И стал Емельян рассказывать всю свою жизнь, как он на девице женился, как перешёл в город жить, как его к царю в дворники взяли, как он во дворце служил, как собор построил и реку с кораблями сделал и как ему теперь царь велел идти туда – не знай куда, принести того – не знай чего.

Отслушала старушка и перестала плакать. Стала сама с собою бормотать:

– Дошло, видно, время. Ну, ладно, – говорит, – садись, сынок, поешь.

Поел Емельян, и стала старуха ему говорить:

– Вот тебе, – говорит, – клубок. Покати ты его перед собой и иди за ним, куда он катиться будет. Идти тебе будет далеко, до самого моря. Придёшь к морю, увидишь город большой. Войди в город, просись в крайний двор ночевать. Тут и ищи того, что тебе нужно.

– Как же я, бабушка, его узнаю?

– А когда увидишь то, чего лучше отца-матери слушают, оно и есть. Хватай и неси к царю. Принесёшь к царю, он тебе скажет, что не то ты принёс, что надо. А ты тогда скажи: «Коли не то, так разбить его надо», – да ударь по штуке по этой, а потом снеси её к реке, разбей и брось в воду. Тогда и жену вернёшь, и мои слёзы осушишь.

Простился с бабушкой, пошёл Емельян, покатил клубок. Катил, катил – привёл его клубок к морю. У моря город большой. С краю высокий дом. Утром рано проснулся, слышит – отец поднялся, будит сына, посылает дров нарубить. И не слушается сын.

– Рано ещё, – говорит, – успею.

Слышит – мать с печи говорит:

– Иди, сынок, у отца кости болят. Разве ему самому идти? Пора.

Только почмокал губами сын и опять заснул. Только заснул, вдруг загремело, затрещало что-то на улице. Вскочил сын, оделся и выбежал на улицу. Вскочил и Емельян, побежал за ним смотреть, что такое гремит и чего сын лучше отца-матери послушался.