Коллектив авторов - На рубеже веков. Современное европейское кино. Творчество, производство, прокат

В финале картины, в полицейском участке, Виорелю для записи показаний дают ручку с логотипом футбольной команды, которую зритель видел в первой части фильма, когда вместе с главным героем собирал в квартире ружьё и смотрел по ТВ новости. По телевизору показали сюжет про новый закон, по которому планируется отбирать плакаты с лозунгами у болельщиков, что вызвало волну возмущения у простого народа, расценившего это как ущемление прав, и разозлило болельщиков, т. к. теперь они не смогут «выразить себя на футбольном поле». Кристи Пуйу закольцовывает этот сюжет с историей про голую бабушку из «Красной шапочки», которой волк, забрав одежду, помешал «самовыразиться» перед дровосеками. О какой свободе слова сожалеют болельщики из новостного эпизода, – не понятно, если человека готовы выслушать, как Виореля, только в полицейском участке по факту совершения страшного преступления и не раньше. Подмена такого понятия как «свобода быть услышанным» на абстрактное «свободу слова» режиссёром в фильме показана буквально: слова в большинстве своём заменены на гнетущую тишину. Только так можно услышать того, кто близко.

Родился в 1975 году в г. Решица, Румыния. В 1998 г. получил степень магистра в области Философии культуры и герменевтики в Бухарестском университете. В 2002 окончил Национальный университет театра и кино И. Л. Караджале в Бухаресте. Работал новостным репортёром на различных ТВ-передачах. Во время учёбы снял несколько студенческих короткометражных фильмов по собственным сценариям, благодаря которым ему удалось получить стипендию и приглашение для участия в программе подготовки молодых режиссёров Колумбийского университета (Нью-Йорк). Находясь в США, снимает короткометражный фильм «Эмигрант» (Emigrant, 2009) про румынского дворника в Нью-Йорке, который проводит бессонную ночь в ожидании телефонного звонка от своей семьи. Тема эмиграции будет развита в 2010 г. в полнометражном игровом дебюте «Хочу свистеть – свищу» (Eu cand vreau sa fluier, fluier), за который режиссёр получил в 2010 на Берлинском международном кинофестивале Гран-при жюри «Серебряный медведь» и Премию Альфреда Бауэра за открытие новых путей в киноискусстве, а также другие призы на национальных и международных кинофестивалях.

Для съёмок фильма «Хочу свистеть – свищу», действие которого происходит в пенитенциарном заведении для подростков, режиссёр провёл два месяца среди его обитателей, в результате чего принял решение, что играть в его картине будут непрофессионалы. Силвиу (Георг Пистереану) через пять дней должен выйти из исправительно-воспитательной колонии для молодых правонарушителей. Четыре года образцово-показательного поведения и надежды на освобождение рассыпаются прахом после того, как он узнает, что из Италии вернулась его мать и грозится забрать с собой его младшего брата, и устраивает бунт. В основу своего фильма Флорин Шербан положил пьесу драматурга Андреи Валян, которая сотрудничала с Митулеску на фильмах «На 17 минут позже», «Трафик» и полнометражном дебюте «Как я встретил конец света». Шербан тщательно переработал первоисточник, смягчив колорит тюремных нравов, по сути общий для всех заведений подобного типа, и сосредоточился на мотивах, толкающих молодых людей на преступление.

По мнению режиссёра, мотивы и причины их необдуманного поведения лежат далеко за пределами тюремных стен – в семье, в окружающей среде и внутри самого человека. Свою позицию режиссёр, уже традиционно для нового румынского кинематографа, обозначает в диалогах, и в первую очередь, в разговоре Силвиу с матерью, когда та навестила его в колонии и сообщила о своём решении. С одной стороны, молодой человек обвиняет мать в том, что она, забирая его маленьким из Румынии в Италию, возвращая в Румынию и снова забирая в Италию, сломала ему жизнь, лишив надежды на будущее. И он бы не хотел такой судьбы для своего младшего любимого брата. Но, с другой стороны, настаивая на том, чтобы брат остался вместе с ним в Румынии, не совсем понятно, какое будущее он готов дать этому подростку, так как он уже четыре года провёл в тюрьме.

Характерная для румынского кинематографа последних лет тема эмиграции («Как я провёл конец света», «Запад», «Мечты о Калифорнии») отыгрывается в обратную сторону: не такими уж заманчивыми кажутся молодым румынам Западная Европа и идея «европейского единства». Разбитая семья, сломанная человеческая жизнь… А все ради чего? Ради должности администратора в каком-то итальянском отеле. Матери, по большому делу, не нужен ни Сильвиу, ни его младший брат, на чужбине её одолевает бесконечное чувство одиночества. Именно из осознания собственной бесполезности в обществе и рождается бунт Сильвиу, в нем нет ни логики, ни особого расчёта, просто упрямое «хочу свистеть – свищу», выдающее в парне недетское понимание собственной обречённости. Его нигде не ждут, тюрьмой является не столько заведение, где он оказался, сколько само новое общество, в котором отсутствует стабильность. И замкнутое пространство колонии, в котором сконцентрировано всё действие фильма, является наглядным подтверждением данной режиссёрской мысли.

В чём заключается успешность той или иной кинематографии? Ответ очевидный: в художественной ценности и финансовом эквиваленте. Если учесть, что в Румынии национальное кино не окупается, все сборы идут от американских фильмов, а большинство румынских национальных картин снято в копродукции, то финансовый мотив становится не решающим.

Что касается художественной составляющей, то при безусловных художественных достоинствах некоторых картин, нельзя не отметить их вторичность по отношению к другим «новым волнам». Румынская «новая волна», если она и существует, не принесла в выразительную систему мирового кинематографа ничего нового, скорее аккумулировала находки и решения, сделанные до неё. Режиссёры очень грамотно смогли воспользоваться тем, что кинематограф накопил за многие десятилетия своего существования, чтобы заявить на мировой киноарене о себе, о своей стране, о своём народе и проблемах, волнующих его. Это можно считать безусловным успехом румынской кинематографии. Но только румынской. В тоже время нужно признать, что румынскому кинематографу повезло: он вдруг стал моден среди европейского киносообщества и ему сделали большой аванс.

«Новая волна» во Франции, Чехословакии, «кинематограф рассерженных» в Великобритании, «новое кино» в ФРГ, «кино контестации» в Италии, «польская школа», датская «Догма» и т. д. – это всё протест против «старого кино», ощущение кризиса и потребность перемен. Это определение стиля, который противостоял стилю «прошлому». В Румынии нет этого протеста, есть продолжение и развитие темы «режим Чаушеску», протест против этого режима и размышление о жизни после него. Стилевые особенности кинематографа современной Румынии – это стилевые особенности европейского кинематографа, склонного к изображению реальности как таковой в естественном своём течении.