Дмитрий Губин - Губин ON AIR: Внутренняя кухня радио и телевидения

А теперь я хочу разобрать с вами один производственный кейс.

Представьте, что вы – главный редактор глянцевого журнала. У вас есть заместитель, затем два редактора, ассистент редакции, фэшн-директор, арт-директор, подчиненные ему два дизайнера, потом еще есть ассистент редакции и корректор.

И вот к вам подходит дизайнер и говорит, что ему очень-очень сейчас нужно на недельку в отпуск, по семейным обстоятельствам, и чтобы вы его отпустили.

Какое бы решение вы приняли? Отпустили? Ах, вам его жалко стало, потому что у него такой главный редактор-тиран?!

Из зала. Надо действовать по КЗОТу!

Губин . А это внеурочный отпуск! Тут КЗОТ молчит: вы вольны отпустить либо нет. Заявление на отпуск подписываете вы. Итак, какое решение правильное? Голосовать будем?

И хорошо, что не будем. Потому что оба решения неправильны. Я ведь вам не случайно сказал про арт-директора и подчиненных дизайнеров. Следовательно, если вы лично примете решение об отпуске, то, во-первых, перепрыгнете через голову арт-директора, чем продемонстрируете, что он в вашей редакции никто. А во-вторых, это будет решение на основании недостаточных данных. А если сейчас у дизайнеров завал работы, оставшемуся в одиночестве дизайнеру, что, до полуночи теперь сидеть из-за вашей доброты?! Правильное решение состоит в том, что решение об отпуске дизайнера должен принимать арт-директор. А вы – только его утвердить.

Но дизайнер обратился ко мне, потому что видел во мне главного начальника! И тогда я написал в инструкции, что я, как главред, очень ленивый человек. И поэтому у меня три заместителя: по редакторам, по дизайнерам и по моде. И все прочие сотрудники решают все свои вопросы с ними! А ко мне обращаются, только если уперлись в тупик.

Вот такие вопросы – служебной иерархии и объяснений, кто какими вопросами ведает, – вам нужно раз и навсегда прописать и сделать понятными, чтобы не утонуть в потоке ежедневных мелочей. Как и определиться с временем прихода на работу, работой в выходные и по праздникам – в общем, отдать должное рабочим радостям в вашем пионерском концлагере.

Кажется, я рассказал вам если не все, то многое.

А помните, с чего начинался наш разговор?

С того, что любые должностные инструкции, гайдбуки и стайлбуки, все наши правила являются средствами спасения нас самих: от непониманий, от конфликтов, от придирок начальства, от увольнения.

Нет правил – и любое резонное замечание может восприниматься как придирка.

Но, допустим, вы напишете замечательные инструкции по пользованию вашими радиостанциями; ваши учредители придут в восторг и тоже подпишутся под ними. А потом они же позвонят вам и скажут: «Знаешь, давай-ка выкидывай из эфира любые упоминания про любые политические партии, кроме одной». И вы ему скажете: «Старик, но мы же сами честно друг другу сказали, что объективность – наша базовая ценность, у нас написано: недопустимо искажение баланса мнений, от политических до потребительских».

А он вам скажет: «Да засунь ты эти правила себе знаешь куда?..»

И вот в таких случаях, полагаю, вы должны отказываться выполнять приказ ваших учредителей. Это моя частная точка зрения, но я за нее отвечаю своей журналистской биографией. В таких случаях вы должны признать, что вся ваша работа ни к чему не привела и вы жестко или мягко, но увольняетесь.

Потому что бывают ситуации, когда нельзя выполнять приказы.

Ну а потом уже надлежит биться за справедливость и давать интервью «Эху Москвы» или вести в ЖЖ дневник под ником mediapartizan, благодаря которому все узнают, что в Русской медиагруппе происходит после ухода из нее Сергея Архипова, или не делать этого, а менять радиостанцию, или профессию, или страну.

Времена, слава богу, не сталинские. И занавес, который сегодня опускается над страной, – а он, с моей точки зрения, несомненно опускается – все же пластмассовый, блестящий, со стразиками от Сваровски, а не железный.

Бывают некие моменты истины, когда человек, как ни пытался отдалить от себя этот момент, вынужден выбирать между говном и справедливостью.

Потому что потом, когда все кончится, ваши дети могут спросить вас: родители, это вы занимались враньем? Это вы жили кривя душой? Это благодаря вам я живу в стране, в которой нет ничего, кроме дешевых понтов и дорогой нефти?

А боевой устав, написанный для битвы, которую проиграли… Ну что ж. Мой гайдбук для утреннего шоу «Взлетная полоса» на «Радио России» начинался со следующего абзаца:

НЕ УДИВЛЯЙТЕСЬ, ЕСЛИ НАЙДЕТЕ БОЛЬШИНСТВО СОБРАННЫХ ЗДЕСЬ ПРАВИЛ БАНАЛЬНЫМИ И САМО СОБОЙ РАЗУМЕЮЩИМИСЯ. ОНИ НАПИСАНЫ НЕ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ КАРДИНАЛЬНО ИЗМЕНИТЬ НАШУ РАБОТУ, НО ЧТОБЫ СДЕЛАТЬ КРИТЕРИИ ЕЕ ОЦЕНКИ ПРОЗРАЧНЫМИ И ПОНЯТНЫМИ. ЭТИ ПРАВИЛА ДОЛЖНЫ УПРОСТИТЬ РАБОТУ НОВЫМ ЧЛЕНАМ КОМАНДЫ, А ПО БОЛЬШОМУ СЧЕТУ ГАРАНТИРОВАТЬ, ЧТО, ЕСЛИ МЫ РАЗОМ СЛЯЖЕМ ОТ ДИАРЕИ, СОВЕРШЕННО ДРУГАЯ КОМАНДА СДЕЛАЕТ УТРЕННИЙ ЭФИР ТАК, ЧТО СЛУШАТЕЛЬ РАЗНИЦЫ НЕ ЗАМЕТИТ.

А ведь диарея однажды со всеми случится…

Вначале тему этой лекции я формулировал иначе: «Как соблюдать объективность, когда выть хочется?» Но потом подумал, что наша работа не обязательно состоит в том, чтобы блюсти объективность. Например, колумнист может высказывать точку зрения, для редакции никак не выглядящую взвешенной и сбалансированной. Обратите внимание, в газетах полосы с колонками обозревателей часто снабжают примечанием типа «точка зрения автора не обязательно совпадает с редакционной». Одна из задач редакции – заставлять свою аудиторию думать, а сбалансированным материалом думать людей не всегда заставишь. Тогда мы их провоцируем, то есть сознательно нарушаем баланс. И порой даже сами поддаемся на собственные провокации. Допустимо это или нет? Надо ли отдельному журналистскому голосу звучать, игнорируя партитуру, колоколом вечевым, если нам кажется, что идет беда народная, священная беда? И как не перепутать народную беду с личной? По этой причине я изменил название своего выступления на другое – «Как делать радио, когда хочется выть?».

Здесь важно упомянуть те исторические условия, тот процесс, который происходит сегодня в нашей стране. А с моей точки зрения, сейчас у нас власть в стране снова берет класс, который в свое время был блестяще описан югославским диссидентом и философом Милованом Джиласом в книге «Новый класс». Джилас блистательно доказал, что советского толка социализм – это строй, при котором производственные силы и производственные отношения тотально контролируются новым классом, классом бюрократии. Восстановление бюрократического строя, как мне кажется, и происходит сейчас в России [49]. И поскольку эти люди обрезали почти все обратные связи, они плохо представляют, что происходит в стране и как именно происходит. А с моей личной точки зрения, в стране творятся вещи просто непристойные. И я даже не про пресловутые мигалки и про зачистку дорог для проезда бюрократов, которым прочие автомобилисты не ровня. Я про общую практику выборочного законоприменения. Взять, например, налоговые претензии к ЮКОСу. Те же самые схемы налоговой оптимизации использовали и другие нефтяные компании, например «Сибнефть». Но вы слышали про уголовные дела против «Сибнефти»? Буду вам очень признателен, если вы меня поставите в известность. Но этого не происходит. А когда видишь, что на твоих глазах творится очевидная несправедливость, то хочется выть. Во всяком случае, лично я совершенно спокойно реагирую на ругань в свой адрес, но очень болезненно – на несправедливость в отношении даже совершенно незнакомых людей.