Нателла Лордкипанидзе - Актер на репетиции
- Название:Актер на репетиции
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:«Искусство»
- Год:1978
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Нателла Лордкипанидзе - Актер на репетиции краткое содержание
Книга Н. Г. Лордкипанидзе знакомит с творчеством таких известных киноактеров, как И. Смоктуновский, К. Лавров, Д. Банионис, В. Шукшин, Н. Мордюкова, и других. Особенности их творческого почерка и исполнительского мастерства автор раскрывает, анализируя процесс работы над фильмами «Дядя Ваня», «Король Лир», «Калина красная», «Дочки-матери», «Лев Гурыч Синичкин». Книга иллюстрирована фотографиями со съемок и кадрами из фильмов.
Актер на репетиции - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Однако конфуз конфузом, а назавтра повторяется то же. Может быть, оттого, что эпизоды снимают кусочками и исполнители рассчитывают небольшое количество фраз запомнить сходу, а может быть, причина иная. Укоренившееся в кино небрежение к слову, которое в свою очередь укоренилось оттого, что словесная ткань сценария слишком часто лучшего отношения не заслуживает. Ситуации выписаны, а не характеры, образ воспринимается, скорее, как выражение определенной сюжетной функции, но не как живой человек со своим строем мысли и речи. К Володину сказанное, разумеется, не относится, но инерция сохранилась: вместо того чтобы смотреть друг на друга, ловя выражение лица, глаз и реагируя на них тоже, сидящие заняты тетрадками.
Что же тут, в этот момент, по сценарию, происходит? В московскую квартиру Васильевых заявляется совершенно незнакомая девушка и сообщает, что она дочь хозяйки дома. Та самая, которую Елена Алексеевна много лет назад отдала в Дом младенца и от которой вскоре отказалась. Оля росла и не знала, есть у нее близкие или нет, но когда она достигла совершеннолетия, ей показали письмо, написанное когда-то ее матерью. Из письма она поняла, что не одинока, что есть у нее родная душа и что живет эта душа в Москве, на той самой улице и в той самой квартире, где находится сейчас Оля. (На конверте, присланном в Детский дом, была фамилия и обратный адрес.) Сама же Оля приехала из Свердловска — она там жила и воспитывалась.
Елена Алексеевна в недоумении: ничего подобного в ее жизни никогда не происходило.
Разговаривают вначале двое — она и Ольга, потом к ним присоединяется Вадим Антонович. В роли Вадима Антоновича — Смоктуновский, и не успевает он начать, как у него появляются вопросы. Ему кажется, что Герасимов (разговор о персонаже идет у них не в первый раз — я попадаю как бы на продолжение его) видит Вадима Антоновича несколько водевильно.
Герасимов. Все ждут интеллигентную амебу, а он сильный, энергичный…
Смоктуновский. Надо играть скучного человека. Сушеную воблу.
Макарова. Нет, нет.
Все ее поддерживают, Александр Володин в том числе. Он сегодня на репетиции и вообще часто бывает на съемках.
Володин. У Вадима есть момент, когда он, рассердившись на гостей, идет к себе и начинает швырять вещи.
«Швыряние» Смоктуновскому, однако, решительно не нравится (опять водевиль), и автор ему уступает.
![Семья Васильевых Т Макарова И Смоктуновский С Смехнова Л Удовиченко - фото 38](/books/527249/i_038.webp)
Семья Васильевых: Т. Макарова, И. Смоктуновский, С. Смехнова, Л. Удовиченко
![В роли Зураба 3 Кипшидзе Почему столько разговоров о Вадиме вернее почему - фото 39](/books/527249/i_039.webp)
В роли Зураба 3. Кипшидзе
Почему столько разговоров о Вадиме, вернее, почему столько крайних разговоров, которые, пусть это не покажется странным, будут продолжаться все время, едва ли не до окончания съемок? На этот вопрос можно ответить теперь же, подробно рассказав о володинском герое, об особенностях и странностях его характера, однако делать так нам не хочется. Наша роль — роль наблюдателей, занявшись же анализом, мы невольно увидим образ по-своему, и это свое, если оно будет расходиться с представлениями актера и режиссера, объективному наблюдению может помешать. Невольно будет казаться, что делают что-то не так — где уж тут возможность проникнуться этим «не так», его понять и передать.
Разумеется, полностью отрешиться от своей точки зрения невозможно, она неизбежно возникает, стоит только взять в руки сценарий. Однако забыть или постараться забыть о субъективных впечатлениях надо и особенно необходимо не навязывать их другим. Поэтому Вадима Антоновича мы будем узнавать постепенно — в той последовательности, с которой нам откроют его репетиции и съемки. В этот день, повторяем, было лишь чтение, к определенной точке зрения не пришли, хотя всем стало ясно, что ни «сушеной воблы», ни водевиля не надо, а надо… На другой день, как раз искали, что надо.
Как это нередко бывает в кино, снимали не тот эпизод, о котором разговаривали накануне, а другой, от первого довольно далеко отстоящий. Почему так случилось — не знаю; кажется, декорация не была готова, а вот кабинет был готов, и туда сошлись двое — Герасимов и Смоктуновский. Герасимов в тот день был и актером и режиссером, и сцена у него со Смоктуновским была важнейшая. Был откровенный разговор — единственный между ними, потому что Петр Воробьев (так зовут герасимовского героя) в Москве не живет и с Васильевыми видится время от времени. Друзья они старинные, учились в одно время, и связь их, несмотря на расстояния, не кончается. Вот и сейчас Вадим говорит о том, о чем другому не сказал бы.
![Вадим Поверишь перестал понимать как жить Что делать Ради чего Только - фото 40](/books/527249/i_040.webp)
Вадим. Поверишь — перестал понимать: как жить? Что делать? Ради чего? Только услышу — кто-нибудь все это знает, скорее бегу спросить: «Почему у вас все в порядке? Как вы этого добились?»
Но у каждого свои причины, а мне вот ничего не помогает…
![В роли Петра Воробьева С Герасимов Воробьев Слушай Вадя посовестись - фото 41](/books/527249/i_041.webp)
В роли Петра Воробьева С. Герасимов
Воробьев. Слушай, Вадя, посовестись, честное слово. Живешь в Москве, работа интересная, дочки цветут, жена такая, что дай бог. Кто-то тебя недооценил? Так плюнь! А ты — их недооцени! Нельзя делать профессию из несостоявшейся жизни!
Вадим. Да, тебе это трудно понять. Ты всем приятен, с тобой всем хорошо. Иногда хочется разозлиться на тебя — так и злиться трудно, до того ты славный… Нет, надо, видимо, все делать вовремя. Понимаешь, я никогда не умел вовремя улыбнуться, поаплодировать, отпустить нечаянный комплимент… Ведь впоследствии, через какое-то время, необходимость в этом отпала бы — но зато тебя уже все уважают и улыбаются уже тебе…
Воробьев. Вадя, ты пощади меня! Выходит, что это я улыбался и аплодировал?
Вадим. А то, как-нибудь ненароком, и улыбнулся? А? Незаметно для себя?
Воробьев. Послушай, я к тебе в гости пришел.
![Вадим А может быть мне пора уже опускаться Воробьев Ну долго опускаться - фото 42](/books/527249/i_042.webp)
Вадим. А может быть, мне пора уже опускаться?
Воробьев. Ну, долго опускаться скучно. А жить осталось еще порядочно.
Вадим. А может быть, все объясняется просто? Бесталанный человек? Отсюда и невезуха?
Воробьев. Слушай, не занимайся самоедством.
Вадим. Это верно, я самоед. Мы — самоеды, себя грызущие, вам наши беды — потехи сущие. В парадном зале нам не веселье. Не к месту встали, некстати сели. Любовным нежностям не верим, где там. За что, мол, не за что! Мы самоеды… Мы — самоеды. Стыдясь, скорбя, — не жрем соседей, едим себя.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: