Элеонора Тадэ - Надежда Румянцева

Первый человек, с которым разговаривала Надя в институте, был декан режиссерского факультета Андрей Александрович Гончаров. Надя в смущении смотрела на этого красивого улыбающегося человека, а он, откинувшись на спинку дивана и положив ногу на ногу, с нескрываемым любопытством разглядывал ее. Надя была очарована его улыбкой, приветливостью и тем, как серьезно выслушал он ее сбивчивый рассказ о себе. Гончаров неожиданно посоветовал ей пойти в Детский театр. Там должны были начаться приемные экзамены в студию.

В Детском театре Румянцевой торопливо объявили, что сегодня последний день подачи заявлений, экзамены начнутся через два дня. Первый - специальность. Надя не знала, что это такое, но спросить у спешившей хорошенькой секретарши постеснялась. Оставив документы, она поехала домой.

На первый экзамен Надя собиралась тщательно, заранее обдумав каждую мелочь своего сложного туалета. Главное, решила она, необходимо выглядеть старше и, конечно, выше. Она выгладила свое единственное нарядное платье-матроску, разорилась на новые ленты для кос, выпросила у матери выходные туфли на каблуках. Правда, туфли оказались несколько великоваты и не по сезону закрытые, на кнопках. "Но это не беда", - думала Надя, разглядывая себя в зеркале. Дополнением ее костюма была белая панамка с пуговкой. Под воротник матроски она приколола блестящую звездочку, подарок Деда Мороза.

То, что Надя увидела в театре, ошеломило ее. Казалось, он был полон обезумевших людей, которые чудом вырвались из сумасшедшего дома и по какой-то удивительной случайности собрались вместе. В фойе и коридорах стоял невероятный шум. Одни абитуриенты, вперив взоры в пространство и не обращая ни на кого внимания, громко читали стихи, другие, наоборот, забившись в угол, что-то сосредоточенно бормотали себе под нос.

Надя в растерянности замерла на пороге.

- Что происходит? - нерешительно спросила она коротко остриженного юношу в очках, который произвел на нее впечатление более нормального, чем остальные.

- Ничего особенного, - снисходительно ответил он, - просто они находятся в состоянии "публичного одиночества".

Его ответ поверг Надю в полное отчаяние, она вопросительно взглянула на молодого человека, но он больше ничего не успел добавить, потому что Надя бросилась к двери: секретарша настойчиво, видимо, уже не в первый раз, называла ее фамилию. "Что же делать? - лихорадочно думала она, - я ведь так и не узнала, что такое "публичное одиночество". Наверное, это самый основной вопрос, который будут спрашивать на экзамене".

Приемная комиссия заседала в большой просторной комнате с высоким потолком. Когда Надя вошла и огляделась, она увидела в противоположном конце зала сидящих за столом людей, которые с беззастенчивым интересом ее разглядывали. Девочка также молча разглядывала их. Кто же главный, кому улыбаться? Сидящие показались ей почему-то все одного роста, одной комплекции, и у всех было одно, довольно приветливое, ободряющее лицо, которое, казалось, чего-то от нее ожидало. Но чего именно? Этого Надя не знала. Молчание затягивалось. Наконец сидящая в центре женщина попросила Надю подойти поближе и прочитать какое-нибудь стихотворение. Это Надя могла, она знала множество стихов. Но какое же выбрать? Лучше всего, решила она, что-нибудь из школьной программы, то, за что ее хвалили на уроках. Надя храбро вышла на середину и объявила:

- Я прочту монолог Фамусова из комедии Грибоедова "Горе от ума".

И тут вся храбрость ее испарилась, она с удивлением увидела, что люди за столом задвигались, зашептались, некоторые даже засмеялись, как будто она сказала что-нибудь невероятно остроумное. А один старичок деликатно прикрылся газетой, но Надя все равно заметила, что плечи у него трясутся от смеха. Окончательно оробев, Надя уже решила спастись бегством, когда ее попросили начинать. Эх, была не была! Надя положила на окно сумочку, схватила чью-то суковатую палку, наверное, того деликатного старичка и... начала.

Она читала так, как никогда еще в жизни не читала. Ярость душила ее, ярость против этих спокойных и равнодушных людей, снисходительно смеющихся над ней. Надя не помнила себя, она отчаянно потрясала палкой, кричала басом, запахивая воображаемый халат, голос ее срывался, она переходила на вкрадчиво-ехидный тон, обращая свои слова к сидящим перед ней. В довершение всего она сорвала с себя панамку и затоптала ее ногами. Закончив монолог, Надя победно посмотрела вокруг. Члены комиссии. . . хохотали: женщины, всхлипывая, вытирали глаза платками, а деликатный старичок шумно высморкался и тихо простонал:

- Как хотите, но это же цирковой номер. . . аттракцион.

- Деточка, - слабым голосом сказала женщина, сидящая в центре, - подойди поближе...

Когда Надя прочитала в списке принятых свою фамилию, она решила, что это ошибка. Она ждала, что однажды, придя на занятие, главный режиссер театра и ее педагог Ольга Ивановна Пыжова внимательно посмотрят на нее и удивленно спросят: "Девочка, ты что здесь делаешь?" И кончится ее необыкновенная, сказочно прекрасная жизнь. Но время шло, и никто не удивлялся, увидев Надю на занятиях, никто не спрашивал, что она здесь делает.

Надя любила приходить в театр пораньше и гулять по пустым гулким фойе. Театр в этот час казался огромным и заснувшим, со стен задумчиво смотрели красивые меланхолические женщины, серьезные мужчины, пахло клеем, красками и еще чем-то удивительно приятным и знакомым. Надя скользит по блестящему паркету фойе, в котором студенты занимаются движением, танцем. Девочка слегка наклоняется вправо, влево, приседает и снова скользит под строгими взглядами молчаливых портретов.

Прошло три месяца. Надя начала свыкаться с мыслью, что она будет актрисой. Однажды на занятиях по движению Надя развлекала уставших студентов, смешно копируя педагога. Студенты смеялись. Неожиданно наступила мертвая тишина. Надя оглянулась и замерла: в дверях стояла О. И. Пыжова и испытующе, в упор смотрела на нее. "Ну вот и конец! -подумала Надя. - Завтра меня вызовут к ней в кабинет и распрощаются".

На другое утро Румянцеву действительно вызвали в дирекцию. Пыжова была не одна: рядом с ней сидел

улыбающийся Михалков, а около двери стоял первокурсник Саша Лебедев. Надя еще не успела сообразить, почему здесь Михалков и Саша, как Ольга Ивановна приветливо сказала:

- Сергей Владимирович принес к нам в театр новую пьесу. Это очень интересная и важная пьеса о детях, которые во время войны потеряли свою родину, своих родителей и друзей. Вы, конечно, читаете газеты и знаете, как важно для всех нас, чтобы наши маленькие граждане вернулись к себе домой, и все мы по мере своих сил стараемся им помочь. Пьеса называется "Я хочу домой". Чтобы образы детей получились правдивыми и искренними, мы решили поручить эти роли вам, а не актерам, так как вы недалеко ушли от детского возраста.