Юрий Бычков - Наша Любовь

Кадры из фильма «Весёлые ребята». Про любовь…

В фильме замыслена была не расслабляющая фокстротная, а мелодичная бодрая музыка, обыгрывающая различные положения сюжета и сама как бы являющаяся действующим музыкальным аттракционом.

Сценарий, как теперь говорят – презентовал колхозного пастуха, который, претерпев ряд приключений, становится видным дирижером, а его подруга – артисткой. Сюжет построен на остроумно разрешаемых комедийных положениях и трюках, которые не самоцель, но логически вытекающие из всего действия эпизоды. Бодрость фильма ярко проявляется в удачном сочетании комических моментов с элементами сатиры и мягкой лирики.

Сценарий направлен на то, чтобы дать заражающий на работу и строительство весёлый фильм, показывающий, какой бодростью насыщена социальная атмосфера».

15 апреля 1933 года состоялись читка и обсуждение сценария «Джаз-комедии». Кинематографическая общественность Москвы вполне серьёзно дебатировала поставленный сценарием вопрос: «Может ли существовать “просто смех”?» Когда сейчас перечитываешь газетный отчет об этом общественном собрании, то диву даешься серьёзной несерьёзности самого вопроса. Разве не об этом говорит первая фраза из отчета, опубликованного «Киногазетой»:

«В течение нескольких часов чинный зал Дома учёных сотрясался от взрывов смеха. Взрослые, серьёзные, очень искушённые в искусстве люди смеялись непосредственно, как дети, забыв о своей взрослости, серьёзности, искушённости.

Хороша, что и говорить!

Они смеялись над приключениями пятнадцати музыкантов, храпящих на разные музыкальные лады, над загулявшей буйволицей Марией Ивановной, над спущенным в трюм парагвайским дирижером, над дошлым парнем Константином Потехиным, ставшим из колхозного пастуха руководителем джаз-банда. Они смеялись над фейерверком блестящих выдумок, трюков, реплик, аттракционов.

Потом смех угас, не потому, что перестало быть смешно, а просто потому, что иссяк источник смеха. Читка «Джаз-комедии» закончилась.

Серьёзные, искушённые в искусстве люди обрели вновь свою серьёзность и искушённость.

– Вещь блестяще талантлива, – сказали они, – но социального хребта в ней нет».

После столь глубокомысленного вывода они стали резать сценарий под корень, как режут сорную траву. Не стоит приводить имён и цитат. Из имён можно составить не одну славную страницу истории кинематографа. Из серьёзных высказываний в Доме учёных сегодня можно составить сборник курьёзов под рубрикой «Нарочно не придумаешь». Получилась бы смешная книжечка. Александрову было не до смеха. Надо было спасать фильм. Он взял слово и сказал:

– Советскую комедию слишком запроблемили, и она перестала быть смешной. Вначале и мы замахнулись на проблемную вещь. Но оказалось, что через джаз и мюзик-холл больших идей нести нельзя. В итоге нами был намечен определённый материал. Моя задача, как режиссёра, состоит в том, чтобы неразрывно связать фильм с советской почвой, советски «заземлить» его.

Наши основные установки при работе над фильмом чрезвычайно кратки. Тема фильма – бодрость, проблема – оптимизм, форма – музыкальная комедия.

Это объяснение несколько успокоило собравшихся. Сценарий удалось спасти.

«To be, or not to be – that is the question…»

Но возникло новое препятствие. Сценарий, принятый к постановке Государственным управлением кинематографии, встретили в штыки производственники (думаю, что в их среде провели «разъяснительную» работу ярые противники «Джаз-комедии» из числа «искушённых в искусстве»). Бюро цеховой ячейки художественно-постановочного объединения Потылихи вынесло своё решение о сценарии. В нём три грозных пункта:

«Пункт первый. Перед советской кинематографией, в числе ряда других, стоит и задача разрешить в кинокартинах проблему советского смеха на советском материале, в условиях нашей советской действительности. Сценарий «Джаз-комедии» Александрова, Масса и Эрдмана этому основному условию не отвечает, так как, будучи высококачественным художественным произведением, он в известной степени лишь подводит итоги достижений в искусстве буржуазного смеха.

Испытанные положения и трюки мирового буржуазного комедийного и комического фильма, опыт Чаплина, Вестера Китона и их многочисленных подражателей нашли своё отражение, без необходимого критического усвоения, в сценарии «Джаз-комедии».

Не правда ли смешно? Сегодня…

«Хорошо смеётся тот – кто смеётся последним!»

Пункт второй. Даже пастуху доступны высоты искусства. Эта идея вещи служит прикрытием для развернутого показа обычного европейско-американского ревю.

Пункт третий. Считать сценарий «Джаз-комедии» неприемлемым для пуска в производство Московской кинофабрикой треста “Союзфильм”».

Александров: «Не знаю в точности, кто укротил производственников, но подготовка к съёмкам началась вовремя. С момента появления на кинофабрике съёмочной группы началась её открытая борьба против производственного консерватизма. С этой точки зрения съёмочная группа выдвинула ряд новых методов в работе над фильмом, внедрение которых сулило значительный производственный эффект. Достижения американской кинотехники мы решили вовсю использовать на Московской кинофабрике. Более того, произнося завораживающе действующие слова: «Так делают в Америке» – осуществляли технические новинки, которых не знал даже Голливуд».

Вместо возведения больших декораций стали широко применять комбинированные съёмки, в частности методы оптического и перспективного совмещения.

Делали предварительные записи основных фонограмм, под репродукцию которых затем снималось немое изображение. Это, во-первых, упрощало работу с актёрами, которая при музыкальной съёмке требует строго выдержанного темпа и ритмичности; во-вторых, позволяет производить синхронизированную съёмку ряда кадров при одной фонограмме, пропускаемой несколько раз на съёмке; в-третьих, дает возможность получить синхронные фонограммы высокого качества. И, наконец, транс-парантная съёмка, сущность которой состоит в том, что на любой заранее снятый фон в павильоне можно снять любое необходимое по картине действие. Транспарантный метод дал огромную экономию. Пользуясь им, нет нужды посылать на натуру громоздкие киноэкспедиции.