Ираклий Квирикадзе - Мальчик, идущий за дикой уткой

Поминки, тосты, песни. Симон прожил долгую жизнь. Был пасечником и не знал географии. Мир кончался для него за горами, окружавшими деревню Сио. Этим он отличался от своей сестры, которая на старости лет совершила полукругосветное путешествие: Сио – Стамбул – Рим – Москва – Тбилиси – Батум – Сио.

Александр Сергеевич Пушкин, курчавый рыжий капитан, совершил подвиг, вернее, служебное преступление. Александр Сергеевич Пушкин позволил старухе Маро уйти в Турцию, перейдя ручей Уши Осла. За что был отдан под военный трибунал…

Старуха Маро на виду у турков, грузин, пограничников, среди которых стоит и неизвестный доносчик, написавший на Пушкина, задрав подол, делает двенадцать шагов в водах Ушей Осла, нарушая священную границу Союза Советских Социалистических Республик…

В батумском ресторане “Интурист” воцарилась тишина, когда капитан Мокерия завершил рассказ. После затяжной паузы Тонино Гуэрра сказал: “Выпьем за Пушкина Александра Сергеевича”. Почему не за Маро?

Студенты летней школы Пеннабилли шумно обсуждали тему “Граница”. Многие, как и я, описывали необычные случаи нарушения географических границ: мексиканцы ползут сквозь колючие проволоки, опутавшие границу Соединенных Штатов, их ловят американские копы. В сибирских трудовых лагерях заключенный сделал из бензопилы маленький вертолет и перелетел границу лагеря. Африканцы, держа в зубах бараньи пузыри, плывут из Африки в Европу…

В Пеннабилли темное небо, на котором горят крупные звезды. “Вселенная безгранична. Можно лететь миллиарды лет и не долететь до границы, где кончается Вселенная и начинается что-то другое”. В детстве учитель астрономии произнес эту фразу. Я, семиклассник, стоял под алазанским ночным небом, был слышен тихий гул – это бродило молодое вино в кувшинах, врытых в землю, а я думал о бесконечности моей любви к девочке по имени Мерция Русишвили…

Утром рано в Пеннабилли в женском монастыре бил колокол, когда я и Тома Стенко, будущая мама моего сына Ираклия, сбежали от всех в Венецию. Мы попали в мир безграничной фантазии, где жили Казанова, Бродский, где Отелло встретил Дездемону. Мы с Томой купили люстру из муранского стекла. Мы сделали то, что делает каждый турист. Но в Венеции надо совершать безумства, а не покупать люстры. В маленьком гостиничном номере мы разглядывали похожую на спрута люстру и презирали себя за мещанство. Ночью Тома вынесла люстру, съевшую все наши туристские евро, и утопила ее в водах Гранд-канала. Она пересекла границу разумного…

Мы бежали назад в Пеннабилли. Нас встретили Лора и Тонино, простили наш побег. К тому времени в летней школе забыли о “Границе”, Тонино Гуэрра предложил тему “Испорченные часы”.

Настала очередь и мне рассказать об испорченных часах. Вспомнился папа Михаил Квирикадзе. Он был уже не так молод, но продолжал донжуанничать, дебоширить, возвращаться домой под утро. Однажды ночью разбудил меня и сказал: “Пойдем искать часы, я подрался, и они с руки слетели”. У нас с отцом были сложные отношения. Он со мной всегда чувствовал себя неловко, так же как и я… Я это понимал, но ничего не мог с собой поделать. В небольшом тбилисском сквере в кромешной темноте мы, пользуясь бензиновой зажигалкой, искали часы. Это были редкие для меня минуты общения с отцом. Разговор каждый раз начинался и обрывался… Под утро часы нашлись. Треснувшее стекло. Папа проводил меня домой, а сам пошел к любовнице. Он протянул мне часы: “Стекло поменяй”. Я носил их много лет, не поменяв треснувшее стекло. Папа ушел из жизни. Я обнаружил его дневник. Историю с часами он описал как желание вызвать меня на разговор и как этот разговор не случился. Каждый из нас охранял свою границу, не позволял другому переступить через нее…

Мы уезжали из Пеннабилли. Тонино Гуэрра в своей заключительной речи вспомнил о полукругосветном путешествии Маро Оболадзе. “Напиши сценарий, сними его сам”. В пути из Пеннабилли в Рим автобус вез нас сквозь дубовые леса. Паола Дмитриевна Волкова спала рядом на затертом автобусном кресле. Хотел показать ей оленя, который выбежал из леса и побежал перед нашим автобусом, покачивая ветвистыми рогами. Но неловко было будить эту замечательную женщину.

…Шел матч “Барселона” – “Ювентус”. Мы смотрели игру в Берлине в ресторане, где в сигарной комнате собралось десятка три курильщиков сигар. Нападающий “Барселоны” Месси словно плыл в дыму. Зазвонил телефон. Тома протянула мне мобильник. Я спросил, кто. “Это тот, кто заказал тебе сценарий про Маро и ручей Уши Осла…”

Судьба улыбнулась пастуху Кобаидзе в весеннее утро 1967 года, когда тяжелая, сытая пчела, с трудом оторвав уста от цветка миндаля, полетела вверх к окнам анарского райкома партии. Ясон Ясонович Тугуши сидел в кабинете и смотрел на свое беззвучное изображение в телевизоре. С громким жужжанием пчела спикировала на букет белых роз. Тугуши удивленным взглядом проводил нарушительницу тишины кабинета номер один и крикнул кому-то:

– Когда они приезжают?

Вопрос застыл в воздухе, некому было отвечать, пчела беззвучно пила нектар. Открылась дверь кабинета, вбежал помощник.

– Когда они приезжают? – повторил вопрос секретарь райкома.

– Пушкинисты? Двадцатого июня.

– Как мы их встречаем?

– Программу составила Тереза Векуа…

– Позови ее…

– Уехала в Маффет…

Ясон Ясонович поднял кулак и убил пчелу, которая имела неосторожность сползти с лепестков роз… Если вы позволите, я не закончу эту фразу. Пчела умерла, больше она не появится в рассказе, зачем нам знать, куда собиралась она лететь… Из-под кулака Ясона Ясоновича ее маленькая душа полетела к Богу.

…В деревне Маффет школьный учитель географии Леонид Квирикадзе проводил контрольную работу (он замещал больного учителя математики Пачулию). Деревня Маффет была покрыта густым туманом. Во время контрольной работы языки тумана вплывали в открытые классные окна, в белом молоке исчезали фигуры школьников, учителя. Вместе с ними исчезали книжный шкаф, в котором стояли двадцать томов Ленина на грузинском языке и три тома Хо Ши Мина на вьетнамском, а также драное чучело шакала с красными стеклянными глазами. Заполнив класс, туман уползал через открытую дверь в спальню Леонида – учитель был приезжим и жил в здании школы.

– “Из пункта А в пункт Б едет железнодорожный состав…”

Читая контрольное задание, учитель прошел в спальню. На узкой кровати в красной кружевной комбинации сидела третий помощник секретаря райкома Тереза Векуа, та самая, о которой спрашивал Ясон Ясонович за три секунды до убийства пчелы.