Никита Михалков - Территория моей любви

Сергей Газаров в фильме «12»

Подсудимого в разных возрастах сыграли два замечательных братика Абти и Абди Магамаевы. Мама у них потрясающая. За несколько дней до съемок у них умер отец, я об этом узнал только позже. По ней нельзя было догадаться – ни слезинки на глазах, такая же приветливая и ровная, как всегда. Очень внимательно и ревностно оберегала все обычаи, следила, чтобы все было точно. Героя в сценарии назвали Умарчик, она говорит: «Нет, неправильно, у нас звали бы Умарик». Но в то же время была очень гибкой в случае необходимости. Когда мне надо было, чтобы мальчик взял на руки собаку, а оказалось, что это не принято в чеченских семьях (собак и дома не держат, и на руки не берут), я попытался ее убедить, что это все-таки ребенок, и он может не быть еще столь дисциплинирован в этом отношении, она согласилась.

Я шел за ней просто след в след, прислушивался ко всем ее замечаниям… Мальчики ее танцевали в ансамбле… Когда мы закончили снимать последнюю сцену в Геленджике, устроили банкет. Старший, ему на ту пору было четырнадцать лет, подошел ко мне и говорит: «Я не знаю, какой получится фильм, но я хочу сказать вам спасибо от всего чеченского народа».

Олег Меньшиков вышел из проекта буквально за пару дней до начала съемок, хотя мы обо всем, кажется, договорились. Что-то его остановило. Такое бывает.

Валентин Гафт в фильме «12»

Разумеется, я очень огорчился, да и ситуация возникла непростая, поскольку роль в «12» Олегу отводилась важная, ключевая. Я, в принципе, могу понять Олега, поскольку хорошо его знаю. Думаю, пока он просто внутренне не созрел к изменению привычного имиджа. Это штука опасная: когда-то все равно придется разрушать стереотипы, важно не пропустить момент и сделать это самостоятельно и осознанно.

С «12» же Бог управил так, что на место Олега пришел Сережа Маковецкий. Я вдруг вспомнил, что он как-то звонил мне, жаловался, что не снимаю его. Я нашел тогда отговорку и, честно говоря, почти сразу забыл наш разговор, поскольку, признаюсь, недооценивал тогда Сергея. А тут заминка с Меньшиковым…

Словом, теперь уже я позвонил Маковецкому и, не представляясь, спросил: «В Бога веруете?» Он не узнал мой голос: «Кто говорит?» Я продолжил: «Ответьте сначала на вопрос: в храм ходите?» Сергей ответил: «Да». Я продолжил: «Вас услышали». И только потом объяснил суть, сразу предупредив, что придется на время отказаться от других проектов и резко полысеть для роли. Маковецкий ни секунды не сомневался: «Я согласен. Когда будут пробы?» Я ответил, что проб не будет, и если он согласен, то утвержден.

Меседо Салимова в роли матери в фильме «12»

Должен сказать, что это был звездный час для картины, потому что теперь уже с абсолютной уверенностью могу сказать, что приход в картину Маковецкого придал ей особый смысл, значение и очень высоко поднял уровень того героя, которого он играл.

Работая над сценарием, я выписал для начала на нескольких листах бумаги все наши российские «больные вопросы».Даже публицистические какие-то вещи, разговоры, которые часто возникают практически у всех. И все это – в том или ином виде – было претворено в диалогах и монологах героев «12». Как сказал персонаж Маковецкого остальным присяжным: «Обвиняемый такой же человек, как и мы. Давайте сначала разберемся, что произошло, давайте поговорим. Не поболтаем, а поговорим».

Русским людям важно хотя бы иногда не трепаться, а именно разговаривать. Тогда появляется нужное решение, философия жизни проясняется. Даже климат и сам русский пейзаж к этому располагают. Как Гоголь гениально писал о стихах своего учителя и друга: «Сочинения Пушкина… так же тихи и беспорывны, как русская природа». Насколько это верно! Ровный, спокойный пейзаж рождает тягу к несуетному размышлению. Учит смирению и простоте.

Что делает мой герой, когда понимает, что ему не достучаться? Он делает все сам. Но сначала говорит присяжным: «Ребята, вы чему радуетесь? Тому, что вы приняли классное решение и не посадите в тюрьму невиновного? Это хорошо. А дальше что? Он выйдет на улицу – и его сразу убьют». – «А что делать?» – «Надо посадить его в тюрьму, изолировать его, найти тех, кто убил его отца, посадить их – и тогда его можно выпустить». – «А кто всем этим будет заниматься?» – спрашивают очень добропорядочные люди…

И вдруг выясняется, что их сострадание очень, так сказать, дозировано: я сострадаю ровно до той поры, пока это не приносит мне неудобств. А как только мне нужно подвинуться, отдать что-то, потратить время – все, хватит.

Я вообще считаю, что это новаторская картина. Для меня по крайней мере.

И как актеры ни страдали, я не снял ни одного укрупнения в монологах, чтобы не иметь соблазна их в картину вставить. Или будут слушать, как это в жизни бывает, на общем или среднем плане – когда человек ходит, говорит, и его все слушают, потому что это их волнует. Или не будут, тогда никакие крупные планы не помогут. Это риск огромный, но я на него пошел.

Честно сказать, при всем моем желании, чтобы в мире картину приняли хорошо, мне в тысячу крат было важнее, чтобы «12» максимально много и долго смотрели дома, в России. Мне хотелось сделать фильм в хорошем смысле увлекательным и неожиданным для всех. Чтобы при всей смысловой наполненности отсутствовало напрочь ощущение, что я натужно морщу лоб, изрекая какие-то важные умные вещи. Чтобы картина увлекла и взрослых россиян, и тех, кто днюет и ночует в Интернете.

А ведь картина получилась очень русская. И патриотичная.

Но я уверен, что не может быть по-настоящему патриотичной картина, основанная на ксенофобии. Шовинизм и ксенофобия – это если я люблю свое за счет других. Если утверждаю: я лучше тебя. (Эту тему я начал еще в «Урге», когда глазами русского шофера показывал совсем другой уклад жизни, непонятный для героя мир.) Все иное, непривычное надо воспринимать с уважением. Просто потому, что так живут вот эти люди, это их выбор, их право.

Меня многие спрашивали, почему в картине нет женских ролей. В определенный момент я вдруг понял, что присутствие женщины крайне осложнит драматургическую ситуацию. Я был бы вынужден стягивать драматургию к женскому персонажу. Либо должны быть одни только женщины, но тогда это была бы уже совершенно другая история, хотя и про то же.

«12» снимали в логической последовательности, а не по сценам из разных частей истории. Сделано это было для того, чтобы актерам предоставить максимальную возможность для последовательного развития характеров. И мы достигли своей цели. Много диалогов было изменено еще в процессе репетиций. Вообще, для меня сценарий – только повод, я очень ценю импровизацию и живое движение сюжета, когда актер проживает историю так, как если бы это случилось с ним.