Владимир Погожев - Силуэты театрального прошлого. И. А. Всеволожской и его время

«Пока русский царь удит рыбу, Европа может подождать» – в этой растиражированной, весьма недипломатичной фразе Александра III заключался главный смысл его новой внешней политики. Горький опыт отечественной истории свидетельствовал о том, что всякий раз, когда Россия принимала участие в борьбе коалиций, ей очень скоро приходилось горько об этом сожалеть. В разные годы французы, англичане, немцы, австрийцы делали Россию, русскую армию орудием для достижения своих собственных целей. Александр III часто повторял свой излюбленный политический тезис о том, что у России во всем свете есть только два верных союзника – русская армия и флот. Все остальные союзники при первой же возможности предадут. Однако, несмотря на столь категоричное утверждение, император прекрасно умел лавировать среди сложнейших дипломатических рифов, ведя корабль русской дипломатии по единственно верному курсу. Европа считала русского царя главным авторитетом и арбитром в споре мировых лидеров той эпохи.

В целом военная доктрина в эпоху царствования Александра III носила оборонительный характер. Основные ее пункты предусматривали повышение боевой готовности армии путем увеличения количества воинских частей; сокращение срока военной службы с шести до пяти лет, что позволяло увеличить численность обученного военному делу мужского населения страны; модернизацию военно-технического арсенала; усиление пограничных округов и крепостей вдоль западных границ России; улучшение профессиональной подготовки офицерского корпуса. Интенсивная реорганизация армии продолжалась все годы царствования Александра III. Численность армии к концу его правления достигала почти миллиона человек.

Характерен случай, происшедший однажды во время приема в Зимнем дворце: сидя за столом напротив Александра III, австрийский посол в связи с очередным обострением балканского вопроса намекнул на возможность мобилизации Австрией двух или трех армейских корпусов. Не изменяя своего привычного полунасмешливого выражения лица, русский император взял вилку, согнул ее петлей и бросил к прибору австрийского дипломата. «Вот что я сделаю с вашими тремя мобилизованными корпусами», – спокойно произнес Александр III [25] Александр Михайлович, великий князь… С. 56. .

Модернизация вооружения, судостроительный бум 1880–1890-х годов, техническое перевооружение армии, возросшие потребности в качественной стали, необходимость создания разветвленной железнодорожной сети неизбежно вели к быстрой милитаризации всей экономики России, способствовали интенсивному росту отечественной тяжелой промышленности, металлургических и судостроительных заводов, созданию новых предприятий, фабрик, шахт. Большинство новых предприятий использовали передовые технологии, на них внедрялись новейшие организационные формы крупного капиталистического производства, приносившие при дешевой рабочей силе сверхвысокие доходы. Русские промышленные акции высоко котировались на мировых биржах. Особенно впечатляющими оказались результаты, достигнутые в горнодобывающей и металлургической промышленности. Так, выплавка стали за тринадцать лет увеличилась на 159 %, добыча угля – на 110 %, нефти – на 1468 % [26] Император Александр III. СПб., 1894. С. 90. . Растущие заводы и фабрики ежегодно требовали нового пополнения квалифицированных рабочих, подготовленного инженерно-технического персонала. Наличие свободных рабочих мест в промышленности вызывало интенсивную миграцию сельского населения в города – вчерашний крестьянин, батрак становился заводским рабочим.

Английский экономист П. Гэтрелл, подводя итоги экономической политики Александра III, писал: «Соблазн описать дореволюционную Россию как экономически отсталую велик, но это то искушение, которому должно сопротивляться… Высокоразвитые формы капиталистической организации в промышленности и сельском хозяйстве были совершенно очевидны в виде конгломератов с высокой степенью разделения труда» [27] Цит. по: Поткин И. П. Индустриальное развитие дореволюционной Рос сии. М., 1994. С. 116. . Последовательная протекционистская политика Александра III, мощные государственные и частные инвестиции в промышленность, строительство железных дорог, портов привели к разительным изменениям аграрной России.

«Лапотная» Русь вышла на четвертое место в мире по выплавке чугуна и на пятое – по производству стали.

Финансовая политика Александра III привела к тому, что бюджет России вырос почти в 9 раз, в то время как бюджет Англии в тот же период увеличился лишь в 2,5 раза, а Франции – в 2,6 раза. За эти годы золотой запас России увеличился с 292,1 млрд руб. в 1881 году до 649,5 млрд руб. к концу царствования [28] Энциклопедический словарь / изд. Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон. СПб., 1899. Т. 54. С. 196–197. . Экономические преобразования Александра III дали эффективные результаты: в 1893 году государственные доходы превысили расходы почти на 100 млн руб. [29] Император Александр III. С. 91. Русский рубль стал твердой международной валютой. Состояние экономики не замедлило сказаться на благосостоянии народа. Об этом можно судить по размерам частных вкладов в государственные сберегательные кассы, которые за тринадцать лет увеличились в 33 раза.

Александр III считал себя коренным русским, подчеркивая это манерой одеваться, говорить, истинной религиозностью. Для него православная вера была основой жизни, морали, основанием абсолютного самодержавия – «помазанник Божий на Руси». Кто против этой аксиомы – тот враг, личный и государственный.

Одним из основополагающих принципов русского самодержа вия изначально являлось то обстоятельство, что православный царь неизменно должен оставаться выше всех конфессиональных, национальных и сословных интересов своих подданных. По данным переписи 1897 года, русские составляли около 72,5 % населения (более 86 млн человек). Из них православных насчитывалось 69,5 % [30] Большая энциклопедия / под ред. С. Н. Южакова. СПб., 1904. Т. 16. С. 457–458. . Следует учитывать тот несомненный исторический факт, что сама по себе национальность, как этнографическая, племенная характеристика, никогда не служила определяющим фактором государственной национальной политики, и, конечно же, принадлежность к великороссам, с позиции правительства, не несла в себе никаких гарантий в плане политической лояльности конкретного человека. Русские революционеры Ульяновы, Халтурин, Перовская были в глазах властей очевидными врагами всего русского, тогда как армянин Лорис-Меликов был вторым лицом в государстве после Александра II, а сын крещеного еврея государственный секретарь и член Государственного совета Е. А. Перетц принимал участие в разработке важнейших политических решений.