Михаил Вострышев - Людмила Целиковская. Долгий свет звезды

Женщины не любят подводить итоги жизни, многим из них кажется, что они бессмертны. Перевалив за пенсионный возраст, они продолжают тянуть лямку судьбы как бы по инерции, не оглядываясь назад и не пытаясь ступить хоть на шаг в сторону от проторенной колеи повседневного быта. Правда, и среди мужчин подобное встречается сплошь и рядом.

Женщине нравится доживать свой век в безмятежности. Особенно если она выполнила высокое назначение материнства и сумела достойно воспитать и поставить на ноги своих детей – она видит свое продолжение в них. Сложнее с мужчиной – он более эгоистичен, для него главное не передать свой талант по наследству, а самому в полной мере реализовать его. Хотя вряд ли хоть одному человеку удалось подобное. Оттого мужчина и мечется до смертного дня в надежде, что его следующая книга, следующий живописный холст, следующая театральная роль станет самой лучшей. И умирает мужчина чаще всего неудовлетворенным прожитой жизнью, с сознанием, что не успел завершить главного дела.

В Целиковской уживались рядом оба характера – и женский, и мужской. Она с радостью наблюдала, как подрастает внук. Сначала рисовала с ним квадратики и кружочки, позже делилась своей житейской мудростью. Она была спокойна за сына, окончившего Бауманский институт и твердо стоявшего на ногах в непростое время конца восьмидесятых – начала девяностых годов. Она гордилась, что выстроила для сына и внука дачу, была счастлива, что жизнь в родной семье течет без скандалов и склок, с любовью и терпимостью друг к другу. Чего, кажется, еще желать женщине в старости, чтобы быть счастливой?..

Но мужская часть характера Целиковской бунтовала. Она горевала, что не реализовала в полной мере свои актерские и иные творческие задатки. Будучи человеком мудрым и проницательным, она понимала, что время ее, как актрисы, уже ушло. Но не хотела верить очевидному! Недаром же постоянно повторяла фразу Франца Кафки: «Стой под дождем. Пусть пронизывают тебя его стальные стрелы. Стой, несмотря ни на что. Жди солнца. Оно зальет тебя сразу и беспредельно».

Целиковская пробует писать воспоминания о своих наставниках – и здесь опять показывает свое незаурядное дарование. Жаль, что ее литературная работа началась слишком поздно и была оборвана смертью.

Счастливое сияние солнца, о котором говорит Кафка, Людмила Васильевна в последние годы жизни видела в семье и в немногих оставшихся друзьях. Думая о чем-то другом, она все чаще погружалась во мрак гнетущих дум. Нет, на людях, даже иссушенная болезнью, она оставалась прежней Целиковской. Но, если судить хотя бы по ее интервью, опубликованным в газетах и журналах начала девяностых годов, многое ей было не по душе в вывернутом наизнанку государстве. Резко она, к примеру, говорила о новоустроенном Старом Арбате, на котором стоял ее родной Вахтанговский театр.

«Возле нас – все на продажу. Исчезло даже само понятие «театральный подъезд». Здесь сейчас тусовки всех видов. А к самому театру люди должны идти, как-то по-особому настраиваясь на встречу с любимыми актерами, с тем, что погаснет свет и особый мир придет в жизнь.

Театр – это ведь не обыденность, это праздник. Но, вероятно, сейчас это уже звучит старомодно. И люди идут к театру… через мат, понимая, что здесь идет какая-то неведомая, но темная жизнь, где проституция, мафия, рэкет – это норма».

Многое еще, наверное, не нравилось прославленной актрисе на закате дней в очумелой от перемен России. Но Целиковская никогда не любила жаловаться. Хотя и радовалась все реже. Она признавалась, что раньше, вставая по утрам, задорно пела, а теперь перестала.

За год до смерти, уже больная, она получила первый в своей жизни орден. Но ее всегда мало интересовали награды, тем более запоздалые.

Большинство ее друзей, как и у всех людей, кому за семьдесят, уже покинули бренный мир. Все чаще, наверное, Людмила Васильевна с щемящей тоской вспоминала прошлое. Как заходил в ее гостеприимный дом «на огонек» Борис Пастернак, как прибегал поделиться только что сочиненной песней Владимир Высоцкий, как спорил с ней о современной литературе Юрий Трифонов, как громил партийных чинуш Борис Можаев… Вспоминала, наверное, и превратности судьбы, свои неверные шаги, поражения и ошибки. Но не кляла судьбу, а принимала ее как она есть. Недаром же ее любимым стихотворением было пушкинское «Воспоминание»:

Лев Толстой был поражен прелестью и мудростью этого стихотворения. Но считал, что надо заменить в последней строчке слово «печальных» на «постыдных». Людмила Васильевна, если бы осмелилась спорить с Пушкиным, тоже бы, пожалуй, захотела внести коррективы «под себя». Но ее редакция резко отличалась бы от толстовской. Наверное, она подписалась бы под следующей строфой:

8 сентября 1919 (город Астрахань) – рождение Людмилы Васильевны Целиковской.

1925 – переезд из Астрахани в Москву.

1930-е – учеба в музыкальном техникуме имени Гнесиных (фортепианное отделение).

1937– поступление в Вахтанговскую школу (Училище имени Б. В. Щукина).

1938 – первая роль – пионервожатая Валя в фильме «Молодые капитаны».

1939 – фильм «Сердца четырех».

1940– кинокомедия «Антон Иванович сердится».

1941–1992—работа в театре им. Вахтангова (спектакли – «Ромео и Джульетта», «Мадемуазель Нитуш», «Много шума из ничего», «Соломенная шляпка», «Глубокие корни», «Идиот», «Коронация», «Маленькие трагедии», «Каменный гость» и другие).

14 октября 1941 – эвакуация с Вахтанговским театром в город Омск.

Осень 1942 – переезд в город Алма-Ату.

1943– фильм «Воздушный извозчик».

1943–1948 – брак с Михаилом Жаровым.

1943– начало съемок фильма Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный».

1945 – фильм «Беспокойное хозяйство».

1945 – премьера фильма «Сердца четырех».

1945 – фильм «Близнецы».

1948–1959– брак с Каро Алабяном.

1949 – рождение сына Александра Алабяна.

1953 – фильм «Попрыгунья».

1955 – премия «Серебряный лев» за фильм «Попрыгунья» на XVI Международном фестивале художественных фильмов в Венеции.