Тим Пауэрс - Последняя ставка

Джордж Леон чересчур крепко держал младшего сына за руку и то и дело поглядывал из-под полей шляпы на неестественно темное для полуденного времени небо.

Он знал, что любой водитель из тех, что едут сейчас по длинной и малолюдной Боулдер-хайвей, видит над пустыней свисающие из облаков рваные полотнища дождя, и что, по всей вероятности, ливень уже пролился на две полосы 91-го шоссе и превратил в остров стоящий за городом отель «Фламинго». Над противоположным полушарием Земли светила полная, круглая луна. А он все пытается шутить…

«Луна и Дурак, – думал он в отчаянии. – Круглый дурак… Плохое сочетание – но я уже не могу остановиться».

За квартал или два, в одном из переулков или на одной из стоянок лаяла собака. Леон неосознанно подумал о собаке, изображенной на карте «Дурак» колоды Таро, и о собаках, которые в древнегреческих мифах сопровождали Артемиду, богиню луны. И, конечно, о том, что на карте «Луны» обычно изображается дождь. Как же ему хотелось иметь возможность напиться…

– Скотти, лучше бы нам вернуться домой, – сказал он мальчику, не без усилия заставив себя не выдать голосом нетерпение. И мысленно добавил: и поскорее все закончить.

Разлапистые пальмовые листья шелестели над головой и стряхивали капли на тротуар.

– Домой? – возмутился Скотти. – Но ведь ты говорил …

Из-за угрызений совести Леон рассердился.

– У тебя был прекрасный завтрак и ланч не хуже, у тебя полные карманы продырявленных фишек и расплющенных пенни. – Они сделали еще несколько шагов по тротуару в сторону Центр-стрит, откуда предстояло повернуть прямо к бунгало. Мокрая улица пахла сухим белым вином. – Впрочем, я тебе вот что скажу, – продолжил он, презирая себя за то, что дает заведомо пустое обещание, – вечером, после обеда, буря кончится, и мы сможем взять телескоп, поехать за город и посмотреть на звезды.

Мальчик вздохнул.

– Ладно, – сказал он, рысцой поспевая за отцом и свободной рукой перебирая лежавшие в кармане фишки и пенни. – Но ведь будет полная луна. За ее светом больше ничего не будет видно, разве нет?

«Боже, да заткнулся бы ты!» – подумал Леон.

– Нет, – сказал он, как будто вселенная могла слышать его и повести себя согласно его желанию. – Нет, это не изменит главного .

Леону требовалась причина для того, чтобы заглянуть в отель «Фламинго», расположенный в семи милях от города по 91-му шоссе, и поэтому он поехал со Скотти туда завтракать.

«Фламинго» представлял собой широко раскинувшееся трехэтажное здание с пентхаусом вместо четвертого этажа, резко выделяющееся сочной зеленой окраской на фоне коричневато-желтой пустыни. Вокруг здания стояли привезенные издалека пальмы, и зеленый газон смотрелся в лучах утреннего солнца, повисшего в безоблачном небе, вызывающе и дерзко.

Леон предоставил рассыльному припарковать машину, а сам, за руку со Скотти, отправился по ленте тротуара к парадному крыльцу, ведущему к двери казино.

У самого крыльца, слева, за кустом, Леон давным-давно пробил дыру в штукатурке и нацарапал вокруг нее несколько символов; в это утро он, вступив на лестницу, пригнулся, чтобы завязать шнурок ботинка, и, вынув из кармана пиджака пакетик, сунул его в эту дыру.

– Еще одна опасная для тебя вещь, да, папа? – шепотом спросил Скотти. Мальчик, полуобернувшись, разглядывал круглое солнце с лучами и процарапанные в зеленой краске фигурки из палочек и кружочков, врезавшиеся в штукатурку.

Леон выпрямился. Он смотрел сверху вниз на сына и пытался понять, с чего это он так разоткровенничался с ним. Впрочем, теперь это было уже неважно.

– Совершенно верно, Скотти, – сказал он. – И что это такое?

– Наш секрет.

– И это верно. Ты голоден?

– Как клоп. – В их диалогах встречалось множество излюбленных реплик.

– Тогда пойдем.

Солнце пустыни вливалось в окна, сверкало на медных сотейниках, в которых подали яичницу и копченую селедку. Они не были постояльцами отеля, но все же им подали завтрак «за счет заведения», поскольку все знали Леона как делового партнера основателя отеля и города Бена Сигела [3] Бенджамин Сигельбаум (1906–1947), более известный как Бен Сигел или Багси Сигел – один из знаменитейших гангстеров эпохи «сухого закона» и вдохновитель превращения Лас-Вегаса в центр игорного бизнеса. . Хотя официантки уже безбоязненно говорили вслух о «Багси» – Психопате – Сигеле.

Первым, из-за чего Леон сегодня расстроился, было то, что он ел за счет именно этого покойника.

Зато Скотти наслаждался, потягивая кока-колу с вишневым сиропом и оглядывая помещение умудренным взглядом прищуренных глаз.

– Теперь это принадлежит тебе, да, папа? – спросил он, когда они выходили через круглый зал, где размещалось казино. Сухо пощелкивали карты, кости чуть слышно катались по зеленому сукну, но Леон не стал смотреть ни на один из случайных раскладов или чисел, определявших данное мгновение.

Никто из крупье и распорядителей не подал виду, что слышал мальчика.

– Не надо… – начал было Леон.

– Я знаю, – перебил его Скотти, сразу устыдившись своей опрометчивости, – ты никогда не говоришь ничего важного рядом с картами.

Они вышли через дверь с номером 91 и были вынуждены подождать, пока подгонят автомобиль с другой стороны – той, где здание, благодаря единственному окну пентхауса, походило на лицо с одним глазом, уставившимся на пустыню.

«Карта «Император», – думал Леон, волоча за собою Скотти по тротуару потемневшей от дождя Центр-стрит, – почему от нее не было никаких сигналов? Изображенный в профиль старик, сидящий на троне, скрестив ноги из-за какого-то физического изъяна. Это моя карта уже целый год. Я могу доказать это, предъявив Ричарда, моего старшего сына, а вскоре к доказательству прибавится и Скотти, идущий рядом со мною».